– Тогда лучше отправляться сразу, – говорит он.
Когда мы добираемся до Стоксвиля, меня снова одолевает уныние. Все стало незнакомым, и в то же время ничего не изменилось. Лачуги и хижины из картонных коробок с жестяными крышами и стенами, обшитыми толем или смоленой бумагой, уступили место приличным домикам с садиками и ухоженными газонами. Улицу ближе к городу заасфальтировали и даже проложили наконец по сторонам тротуары; дальше начинаются двух– и трехэтажные жилые дома и здания предприятий, а за ними – Шатай: изнанка Тисона, с ее барами и забегаловками, ломбардами, танцплощадками и стрип-клубами.
Довольно долго мы – единственные белые на улице. Почти до Дивижн-стрит, где, собственно, и начинается Шатай. Впрочем, никто не обращает на нас внимания, если не считать собак, увязавшихся за нами с самой окраины Стоксвиля. Джорди поглядывает на них с беспокойством – после вчерашнего ему здесь все внушает опасения, – но меня собаки не путают. Какой бы злобной ни была псина, я всегда сумею с ней подружиться. Здешние, правда, не дают себя погладить, но я заговариваю с ними, и они больше не ворчат, а вскоре разбегаются, сворачивая по одной в переулки и дворы.
Я никогда не бывала в этой части города, по крайней мере одна, вот так, пешком. Направляясь в Тилер, мы здесь часто проезжали, но приводить сюда ребенка не полагалось. Тогда я не понимала почему, но теперь, повзрослев, побывав в шкуре наркоманки и шлюхи, с первого взгляда вижу множество тому причин. Несколько кварталов подряд все прохожие делятся на грязных наркоманов, потрепанных проституток и крутых парней, щеголяющих татуировками, как мужчины в центре города щеголяют дорогим одеколоном. Про себя я невольно повторяю благодарственные молитвы тому, кто – или что – помогло мне встретиться с Лу и заставило его увести меня с улицы.
Здесь у всех одинаково дикий вид – у белых, черных, индейцев. В этой части города существует только одно различие между людьми: у одних есть деньги, у других – нет. Мы – чужаки, и с первого взгляда видно, что взять с нас нечего, но я все-таки жалею про себя, что мы не остались на первой автобусной остановке, а решили пройтись до автостанции. Нет, к нам никто не пристает, но угроза висит в воздухе, смешиваясь с царящими здесь отчаянием и безнадежностью.
Я всем сердцем желаю нам стать невидимками, не привлекать внимания, и некоторое время это срабатывает. Но потом какой-то парень отлепляется от стены бара, которую он подпирал вместе с компанией приятелей, и направляется к нам. Сердце у меня обрывается. Первое впечатление: в ширину он не меньше, чем в высоту. Футболка чуть не лопается от выпирающих мускулов, руки сплошь покрыты наколками. Темные непроницаемые глаза, прилизанные черные волосы и джинсы в жирных пятнах.
– Рэй, крошка, – говорит он, – а болтали, ты слиняла из города. – Но тут его взгляд опускается на мою грудь, возвращается к лицу. – Ты не Рэйлин!
– Я… я ее сестра, – выговариваю я, догадываясь, что Рэйлин природа одарила пощедрее, чем меня.
– Да ты чё? Я и не знал, что у нее сеструха есть.
– Джиллиан Мэй, – говорю я, но руки не протягиваю.
Он косится на Джорди, потом снова переводит взгляд на меня. Выдергивает пачку сигарет, заткнутую за рукав футболки на плече, и вытряхивает одну сигарету. Мы с Джорди дружно отказываемся от предложенного угощения.
– Говоришь, она уехала из города? – спрашиваю я.
Он кивает, закуривая сигарету. Я замечаю у него на тыльной стороне руки тюремные наколки: примитивные, самодельные – не то что на предплечьях, – те явно сделаны профессионалом. На правой – логотип фирмы «Харлей», на левой – голая женщина. Выше локтя есть еще, но они скрываются под рукавами, и мне их не разобрать.
– Сама она мне не говорила, – отвечает парень, – но слушок ходил. Они, мол, с Рози собрались поискать, где покруче.
– А куда уехали, не знаешь?
Он чуть прищуривается.
– Мы же родня, – напоминаю я. – Я с ней не виделась много лет, вот и решила найти ее.
– Где была-то? – спрашивает он.
После мгновенной заминки я вхожу в роль.
– Холсворт, – говорю я. В Холсворте расположена ближайшая к Ньюфорду женская тюрьма. – Всего пара недель, как вышла. Заловила неправильного копа.
На Джорди я даже не гляжу, но рассчитываю, что он догадается подыграть мне.
– Правильных копов не бывает, – говорит наш новый знакомый.
– Теперь-то я это знаю!
Он хохочет:
– Еще бы не знать. Про Дэла слыхала?
– Дэл мне брат, – говорю я, – но в любимчиках не числится.
– Да уж, поганый тип, без вопросов. Мы с ним раз-другой перекинулись словцом. Так не делают, как он с той малышкой, – оставил подыхать в канаве.
– Для Дэла ничего удивительного.
– Да уж, этот что ни выкинет, никто не удивится.
Я киваю:
– Стало быть, не знаешь, где теперь Рэйлин?
Затянувшись, он качает головой:
