– Если вы сомневаетесь, что Изабель находится здесь по своей воле, – прервал его Биттервид, – почему бы вам не зайти и не спросить у нее самой?
Алан колебался.
– Конечно, мы встретимся с Изабель, – заявила Мариса. – Именно за этим мы и пришли.
Несмотря на свой решительный вид, по дороге к дому Мариса держалась вплотную к Алану. Козетта прижималась к нему с другой стороны, да так близко, что Алан ощущал ее дрожь.
Внутри заброшенного дома было ужасно грязно: стены пестрели всё теми же рисунками, пол устилал толстый слой мусора. Кроме того, от застоявшегося неприятного запаха становилось трудно дышать.
– Почему Рашкин выбрал себе такое странное место? – вслух удивилась Мариса.
Тот же вопрос занимал мысли Алана.
– Здесь нет арендной платы, – бросил Биттервид через плечо. – Изабель наверху, в студии, – добавил он.
На втором этаже Скара торопливо прошла вперед и остановилась у закрытой двери приблизительно в середине коридора. Она задержалась несколько дольше, чем требовалось, чтобы просто повернуть ручку, но невозможно было разглядеть, что она делает.
– Входите, – весело произнесла она, как только подошел Алан и его спутницы.
Скара распахнула дверь и отступила в сторону. Алан успел заметить повернувшееся к нему удивленное лицо Изабель и незаконченную картину на мольберте, как вдруг от сильного толчка Биттервида буквально влетел в комнату, увлекая за собой Марису и Козетту. Дверь за ними захлопнулась, и он услышал звук поворачивающегося в замке ключа.
– Как мы могли так сглупить? – воскликнул Алан, подойдя к двери.
Ручка осталась неподвижной, несмотря на все его попытки. Алан изо всех сил пнул дверь, но только ушиб пальцы ноги. Негромко выругавшись, он повернулся к остальным пленникам. Мариса с явным любопытством разглядывала Изабель. Козетта подошла к ней вплотную, и Мариса, немного помешкав, обняла ее за плечи. На лице Изабель застыло выражение глубокой печали, глаза припухли и покраснели от слез.
– Зачем... зачем вы сюда пришли? – охрипшим от рыданий голосом спросила она.
– Мы хотели помочь, – ответил Алан.
– Теперь он получил и всех вас, – покачала головой Изабель.
– Ты имеешь в виду Рашкина?
– Я имею в виду чудовище.
Алан ждал продолжения, но Изабель молчала. В комнате воцарилась напряженная тишина. Алан откашлялся. Он посмотрел на незаконченное полотно и поразился необычайной силе воздействия фигуры.
– Эта картина... – начал он говорить.
– Ангел должен был стать моей местью чудовищу, – сказала Изабель каким-то совершенно пустым, невыразительным голосом. – Но потом Джон объяснил, что ни один ньюмен не может сразиться с создателем, а потом... потом он убил Джона...
Глаза Изабель наполнились слезами, и она разрыдалась. Алан сочувственно посмотрел на нее, он искренне хотел утешить девушку, но что-то в ее фигуре удерживало его на расстоянии. У Изабель вздрагивали плечи, по лицу струились слезы, глаза были обращены к Алану, но вряд ли она его видела.
– Алан, – тихо произнесла Мариса. – Ради бога, подойди к ней.
Ее голос вывел Алана из состояния оцепенения. Он обернулся в сторону Марисы и увидел, как пораженная смертью Джона Козетта спрятала лицо у нее на груди. Мариса кивнула в сторону Изабель. Немного помедлив, Алан преодолел разделявшее их пространство и крепко обнял рыдающую Изабель. Еще несколько дней тому назад он готов был на всё, чтобы прижать ее к своей груди, но это объятие не доставило ему радости. С тех пор слишком многое изменилось.
Изабель уткнулась лицом в его плечо и прижалась нему. Но рыдания не утихали. Казалось, слезы никогда не иссякнут.
Рашкин не только убил Джона. На этот раз он сломил дух Изабель.
В конце дня Роджер Дэвис отпустил своего напарника, а сам задержался в участке из-за бесконечной бумажной работы. После каждого вызова следовало составить рапорт, но появлялись новые срочные дела, и полицейские никогда не успевали привести в порядок отчетность. Незадолго до начала вечерней смены Роджер наконец-то освободился. Распечатать документы можно будет завтра. Роджер выключил компьютер и откинулся на стуле, разминая затекшие мышцы шеи. Непонятно, как люди могут проводить за письменным столом целый рабочий день.
Он снял со спинки стула спортивную куртку, набросил ее на плечи и отправился вниз. По пути он остановился у информационного стенда и наткнулся на новое объявление о розыске двух безымянных грабителей: белая женщина, приблизительно пять футов и один дюйм ростом, моложе двадцати лет, черные волосы, черная кожаная одежда; коренной американец, около шести футов ростом, черные волосы, завязанные в хвостик сзади, одет в джинсы и белую футболку.
Упоминание о коренном американце с завязанными в хвостик черными волосами заинтересовало его, но затем Роджер обратил внимание на адрес происшествия. Помещение Детского фонда. Индейца видели в гостинице непосредственно перед убийством Малли; Маргарет Малли пыталась присвоить деньги от продажи книг своей дочери и тем самым отобрать их у Детского фонда; индеец был замечен при неудачной попытке ограбления опять же Детского фонда. Здесь просматривается какая-то связь. Роджер не мог сказать точно, но интуитивно чувствовал, что это не простое совпадение.
– Кто ездил по этому вызову? – спросил он у дежурного сержанта.
