Изабель медленно кивнула.
– Я всё думала и думала, – произнесла она тем бесцветным голосом, который звучал в момент их встречи. – Я не могу хладнокровно убить Рашкина и не знаю, хватит ли у меня сил противостоять его натиску. Он хочет, чтобы я продолжала писать картины для удовлетворения его потребностей.
– Изабель, если ты имеешь в виду иллюстрации к сборнику Кэти, можешь о них не беспокоиться, – заверил ее Алан.
– Дело не в этом. Рашкин угрожал, что натравит своих подручных на моих друзей, если я не буду рисовать для него картины.
– Тогда мы найдем способ... – Изабель не дала ему договорить.
– Нет, здесь больше не о чем спорить. Есть только один способ помешать ему использовать мой дар. – Изабель снова подняла с пола складной нож и раскрыла его. – Я в последний раз последую примеру Кэти.
– Нет, подожди, – закричал Алан.
Он потянулся, чтобы забрать нож у Изабель, но она резко взмахнула рукой и заставила его остановиться.
– Это очень глупо, – попытался он переубедить ее.
– Нет, это единственно верное решение. Я не способна лишить жизни ни одно существо – даже такое чудовище, как Рашкин, – но я не могу допустить, чтобы всё повторилось сначала.
– Вот видите, – воскликнула Козетта. – Она приняла решение, и я должна всё увидеть.
Мариса удивленно посмотрела на нее:
– Как ты можешь быть такой хладнокровной?
– Во мне нет никакой крови, – ответила Козетта. – Красная птица не бьет крыльями в моей груди. Когда мы умираем, мы обращаемся в ничто. А когда вы умираете, красная птица покидает тело, и вы продолжаете существовать где-то в другом месте. Я хочу это увидеть. Я хочу узнать, каково это – быть настоящей.
– Я уже говорила тебе, – вмешалась Изабель. – Ты настоящая.
Козетта упрямо покачала головой:
– Во мне нет крови, и я не вижу снов, и поэтому я не могу быть такой же, как ты. Я не способна никого вызвать из прошлого. Как же ты можешь говорить, что я настоящая?
– Всё, что тебе требовалось, чтобы стать настоящей, – это частица меня, – сказала Изабель. – Джон мне всё объяснил.
При упоминании о Джоне Козетта прислушалась более внимательно.
– А когда ты дашь мне свою частицу? – спросила она.
– Я уже отдала ее тебе.
– Нет, – возразила Козетта. – У меня нет ничего твоего. Если бы было, я бы об этом знала.
– У тебя есть моя любовь – я подарила ее тебе в тот момент, когда закончила твою картину.
– Но как же сны и красная птица? – Изабель вздохнула:
– Я говорю, что ты настоящая. Но я не утверждаю, что ты такая же, как я. Да и зачем тебе быть похожей на меня?
– Чтобы научиться твоему волшебству. Чтобы, как и ты, создавать что-то на пустом месте, а потом вызывать нас сюда. – Козетта показала на незаконченное полотно на мольберте. – Я уже чувствую его трепет. Где-то в прошлом он покидает свою историю и готовится перейти в этот мир.
– Ты научишься своему собственному волшебству, – заверила ее Изабель. – А если не поспешишь, чтобы уберечь свою картину, то ничего не успеешь добиться.
– Но я...
– Если тебе безразлична твоя судьба и судьба твоей подруги с другой картины, – заговорил Алан, – подумай хотя бы о Роланде.
– Она хорошая, – дрогнувшим голосом произнесла Козетта.
– Неужели ты хочешь, чтобы она пострадала, когда в твоих силах спасти ее?
– Я...
Козетта перевела взгляд с Алана на Изабель, потом сосредоточилась на сверкающем лезвии ножа в руке художницы. Она прижала руки к груди, и на лице появилась грусть. Алан не мог сказать точно, было ли это связано с судьбой Изабель или Козетта расстроилась по поводу красной птицы и своего отличия от большинства людей, которое ей не суждено было преодолеть. В следующий момент Козетта пропала из виду, оставив после себя легкое движение воздуха.
Мариса вздрогнула за спиной Алана и вцепилась в его руку. Алан ее понимал. Одно дело говорить и слушать о реальности волшебства, но впервые наблюдать такое явление – совсем другое.
– Мне жаль, что вам придется при этом присутствовать, – произнесла Изабель.
Алан увидел, что она поднялась с пола и отступила на несколько шагов.
– Мы не позволим тебе умереть, – сказал он. – Если ты поранишь себя, я зажму рану. – Алан тоже встал во весь рост. – Черт побери, тебе сначала придется ударить меня.
– Не прибавляй мне трудностей. Мне и так пришлось собрать всё свое мужество.
