– Снова тебя увидеть. Напомнить самому себе, что я не одинок.
– А почему ты думаешь, что ты не одинок?
Парень отвернулся и осмотрел улицу. Вдалеке показалось такси, но свет его фар не мог проникнуть сквозь темноту и добраться до них.
– Это было жестоко, – сказал он, наконец повернувшись к ней.
Козетта снова пожала плечами:
– Ты меня расстраиваешь своими ответами. То, что ты говоришь, причиняет мне боль. И Пэддиджек частенько плачет из-за тебя.
– Я просто говорю правду.
Козетта уперлась подбородком в ладонь и долго смотрела в его лицо.
– Розалинда говорит, что правда неуловима, как привидение, – сказала она. – Каждый видит ее по- своему.
Парень молча выдержал ее взгляд.
– И ты одинок, – добавила Козетта, – только потому, что сам этого хочешь.
– Ты действительно так думаешь?
– Ты сам говорил это Пэдциджеку, а он передал мне.
– Пэддиджек похож на большого щенка. Он ходил за мной повсюду, пока я не сказал, что хочу побыть один. Я не хотел, чтобы он пострадал, а там, где я бываю, порой небезопасно для него.
– Но ты редко появляешься, мы тебя совсем не видим.
– Ну вот я здесь.
– Но не из-за меня, – улыбнулась Козетта. – Ты хочешь побольше узнать об Изабель. Хочешь выяснить, зачем она приехала в город. Ты понимаешь, что это не просто визит к подруге, но не знаешь, что за этим кроется. Я права?
– Признаюсь, меня мучает любопытство.
– Вот видишь? – с оттенком разочарования в голосе сказала Козетта. – Тебе тоже что-то нужно от меня. Значит, и твои поступки подчинены выгоде.
– Я никогда не утверждал, что идеален.
– Но ты всегда притворялся, что счастлив.
– Даже и не думал. Я действительно был счастлив одно время, но это было очень давно.
– Вот тебе еще одна загадка, – сказала Козетта. – Если любовь причиняет мучительные страдания, зачем люди так к ней стремятся?
Не успел он ответить, как Козетта закрыла глаза и представила себе картину «Дикарка», висящую в Детском фонде. В следующий момент она уже оказалась перед полотном, стоя на ковре в своих новых ботинках.
– Это происходит потому, что мы не знаем ничего прекраснее, – произнес темноволосый юноша, обращаясь к пустому пространству, где недавно стояла Козетта. – И никогда не можем перед ней устоять.
– Что это было? – спросил Алан, поворачиваясь к кухонному окну.
– А что там?
– Мне послышался какой-то шум снаружи.
Алан поднялся со стула и выглянул в окно, но не смог увидеть ничего, кроме темноты и пожарной лестницы, выступающей в потоке света, льющегося из кухни.
– Я ничего не слышала, – сказала Мариса.
– Думаю, там была кошка.
Но в его голосе не было уверенности, и Алан задержался у окна, всматриваясь во что-то, что мог видеть только он один. Его фигура выражала такое одиночество, что Марисе захотелось подойти и утешить его, но она осталась сидеть за столом, уронив на колени руки со сплетенными пальцами.
– Иногда по вечерам, – заговорил Алан, – мне кажется, что здесь есть призраки – но не умерших людей, а тех, какими мы были в прошлом или могли бы быть. – Он обернулся и взглянул на Марису. – Тебе никогда не приходилось задумываться о таких вещах?
– Наверно, приходилось, – ответила она. – Но не о призраках. Я часто думаю о прошлом и о выборе, который я сделала. И что могло бы произойти, если бы я выбрала что-то другое.
Алан вернулся на свое место у стола и повертел в руках пустую чашку:
– А ты бы отказалась выйти замуж за Джорджа, если бы можно было изменить прошлое?
Мариса покачала головой:
– Если бы я не вышла за Джорджа, я никогда не приехала бы в Ньюфорд и не встретила бы тебя.
Произнося эти слова, Мариса не спускала глаз с лица Алана, ожидая, что он наконец снимет свою маску. Но Алан только наклонился над столом и взял ее за руку. В этом жесте не было никакого обещания. Они просто утешали друг друга, вот и всё, но сейчас Марисе было достаточно и этого.
