– Прекрасная идея, – обрадовалась Зия.
– Я хочу знать правду, а не то, что вы придумаете.
– А что такое правда? – спросила Зия. – Иногда даже Джек путается в своих историях. Порой он рассказывает о прошлом, настоящем прошлом, но некоторые из его историй еще не произошли, а он говорит, что все так и было.
– Он может предвидеть будущее?
Зия рассмеялась:
– Какие вы все-таки смешные! Время – это то, что придумали вы, люди. Так же как и собственность.
– Что ты говоришь?
– А что ты слышишь?
Керри вздохнула и решила отступиться от своих попыток. Хотя бы ненадолго.
Мэйда дернула ее за рукав:
– Может, все-таки пойдем? Ты же твердо обещала?
Согласие что-либо сделать и твердое обещание, по мнению Керри, были разными вещами, но при виде приветливой рожицы с честными глазами у нее пропала всякая охота спорить.
– Конечно пойдем, – сказала она, а затем повернулась к Рори. – Не присоединишься к нам?
– Почему бы и нет? Я расскажу тебе тот странный сон, что видел этой ночью.
По дороге к парку на берегу реки, в самом конце Баттерсфилд-роуд, девчонки-вороны, словно выпущенные на волю щенки, убежали вперед. Им было не под силу, а может, просто не хотелось сдерживать нетерпение. От одного вида их резвых прыжков и пробежек Керри уже чувствовала усталость. Их с Рори медленные шаги больше подходили к этому жаркому и ленивому полдню.
Со стороны они вполне могли выглядеть семейной парой, и от этой мысли Керри невольно покраснела. К счастью, Рори был слишком увлечен пересказом странного сна и ничего не заметил.
Дойдя до парка, они отыскали стоящую в тени скамейку. Оттуда было отлично видно, как Мэйда и Зия прыгали на траве, подбрасывали в воздух маленькие кусочки тоста, а над их головами кружились птицы. Странно, но довольно резкие движения девчонок, казалось, ничуть не пугают птиц, и вскоре их собралась целая стая. Пернатые пикировали вниз, подхватывали крошки и ненадолго опускались в траву или рассаживались на ветках, чтобы поесть. Зрелище было довольно необычным: две энергичные, похожие на панков девчонки в окружении многочисленных пернатых обитателей парка. Но что еще более удивительно, никто, кроме Керри и Рори, не обращал на них внимания.
– Ты веришь в волшебство? – неожиданно спросила Керри.
Рори озадаченно вскинул брови:
– Что ты имеешь в виду под волшебством?
– Поведение Мэйды и Зии. Мне они кажутся не такими, как все. Иногда я готова поверить, что они и в самом деле вороны.
– Они тебе так сказали?
– Не совсем так. – Керри с трудом подбирала слова. – Насколько я помню, Мэйда говорила, что они принадлежат к воронову племени. И Энни тоже, только она – сойка.
– Об этом мне ничего не известно, – сказал Рори и тоже помедлил, обдумывая следующую фразу. – Но мне кажется странным, что они выглядят на четырнадцать лет и не меняются в течение всего того времени, что я живу здесь.
– На мой взгляд, им больше четырнадцати. Но ведут они себя и в самом деле как подростки.
– А Мэйда так прямо и сказала, что они – птицы?
Керри покачала головой:
– Нет, насколько я поняла, они могут выглядеть как птицы, по своему желанию. Они представляют разных птиц, но все относятся к воронову племени. Вороны, сойка…
– Это так похоже на наших девчонок-ворон. Они обожают фруктовые конфеты на завтрак и утверждают, что живут на дереве.
– А что если так оно и есть? Может, они действительно обладают каким-то волшебством?
Рори внимательно посмотрел Керри в глаза.
– У тебя что-то случилось сегодня утром, и это как-то связано с ними, не так ли?
Керри не знала, что ответить. Если рассказать о том, как Мэйда помогла ей справиться с приступом паники, то придется заодно извлечь на свет все свое прошлое. Благоприятный момент для подобных откровений она упустила вчера – надо было открыться сразу и объяснить, кто она такая. Так было бы честнее по отношению к Рори.
– Это довольно трудно объяснить, – нерешительно сказала Керри.
– Все в порядке, – кивнул Рори. – Ты не должна ничего рассказывать, если не хочешь.
– Дело не в этом. Просто…
Керри вздохнула. Как это тяжело. Ей всегда было нелегко даже вспоминать о своем прошлом. Но Рори ей очень нравился, и если уж кому и поведать свои тайны, то только ему. Кажется, он не слишком удивляется ее странностям, может, он тоже испытывает к ней симпатию? Разве не видел он ее во сне? Ее и
