говорил, что их не затрагивают никакие события. Рэй никак не мог понять, правдивы ли два последних утверждения.
– Вы ведь все помните, правда? – спросил он. – Вы только притворяетесь, что забыли.
Мэйда захлопала глазами. Потом зажала зубами мячик и вытащила из него лезвие. Нож мгновенно скрылся в рукаве.
– Если мы не помним, значит, не помним, – сказала она, выплевывая мячик себе в руку.
Рэй совершенно не узнал ее голоса. В нем не было ни насмешки, ни легкомысленности, ни жесткости, а только констатация факта – так мог говорить Ворон до того, как ушел от мира, или Хлоя.
– Но это не значит, что все исчезло, – добавила она.
Зия постучала кончиком пальца по виску и кивнула:
– Все хранится где-то там. Просто мы предпочитаем не думать об этом.
– А если бы мы думали, – объяснила Мэйда, – мы стали бы такими, как Коди, и захотели бы изменить мир.
– Может, так было бы лучше, – неожиданно для себя сказал Рэй. – Может, вы ничего бы не напутали.
Обе девчонки печально покачали головами.
– В этом и есть главная ошибка Коди, – сказала Зия. – Нельзя изменить мир, вытряхивая что-либо из горшка Ворона.
– Тогда как его изменить?
– Надо быть честным и сильным.
– Знаешь, что делает кукушек такими опасными? – продолжила Мэйда. – Их можно остановить единственным способом – убить, а каждая смерть делает нас слабее.
– Мы должны это помнить, – кивнула Зия.
– Можешь спросить Джека, если нам не веришь.
– Я верю вам, – сказал Рэй. – Просто никогда над этим не задумывался.
– Лучшее, что можно сделать, чтобы изменить мир, – это держать зеркало, чтобы люди могли заглянуть в него и увидеть самих себя. Только так можно изменить личность.
– Надо заглянуть в себя, – сказала Зия. – Даже если для этого придется посмотреть в зеркало, которое находится снаружи.
– Ты понимаешь, – добавила Мэйда, – таким зеркалом могут стать рассказанная кем-то история или глаза другого человека. Все, в чем можно увидеть себя.
– А нельзя этот метод применить к кукушкам? – спросил Рэй.
– Нет, – покачала головой Мэйда. – Он не срабатывает с людьми, которые не могут посмотреть на себя со стороны.
А вдруг и он стал таким же? Не способным заглянуть в себя. Все эти годы он скитался по миру вместе с Коди, и вот Джек заставил его выслушать историю, яркую, словно зеркало, и тогда Рэй для разнообразия стал задумываться не только о собственной персоне.
– Так вы считаете, что Джек прав? – снова спросил Рэй. – Что горшок и вправду стоит разбить?
– Сначала его надо найти, – заметила Мэйда, пожав плечами.
– А потом, – добавила Зия, – понять его тайну.
– Вот тогда и можно будет решить, что с ним делать.
Зия беспомощно развела руками:
– Сам видишь, какие у нас проблемы.
Рэй покачал головой.
– Вот так, – добавила Мэйда прежним легкомысленным тоном.
Она бросила в его сторону мячик, и Рэй автоматически поймал игрушку.
Зия сжалилась над ним:
– В этом горшке содержится страшная-страшная тайна, Рэй. Никто не может ее разгадать.
– Как же…
– Даже Ворон, – продолжила Зия. – А он всегда хранил эту реликвию.
– Так он удалился из-за нее? – спросил Рэй. – Хочет разгадать тайну?
– Кто знает? – пожала плечами Зия. – Но если и так, то он выбрал неверный путь.
– Почему это?
Костяшками пальцев Зия постучала по ржавому капоту машины, на которой сидела.
– Потому что тайна находится здесь. Да-да, прямо здесь. В этом мире. Все, что у нас есть, – это ее отражение.
Зия ловко спрыгнула на землю и мягко приземлилась на обе ноги. Мэйда грациозно спустилась с крыши
