труда определяю неискренность в людях. Этому я научилась у Хэнка. Просто это чрезвычайно важно для него, вот и я стала оценивать людей с точки зрения их искренности. Я стала думать по-другому. И мне кажется, это неплохо.
Ты, конечно, решишь, что у меня типичный синдром влюбленности, ну ты знаешь, когда увлекаешься всем, чем увлечен твой милый, как, например, неожиданный огромный интерес к джазовой музыке, но мне кажется, что это не совсем так. Дело в том, что есть люди вроде Кристи, которые сразу понравились Хэнку, а это заставляет меня больше доверять собственному чутью, потому что Кристи – одна из самых уважаемых мною личностей.
] О гангстерских деньгах
Я не знаю, что с ними делать. Отослать назад – значит навлечь неприятности на Мота, а я не хочу его расстраивать, хоть он до сих пор очень внимательно ко мне присматривается. Но и принять их, по-моему, неправильно. Скорее всего я отдам их в какой-нибудь благотворительный фонд.
Ну что ж, думается, я уже достаточно наболтала. Спасибо, что так терпеливо ко мне относишься. Теперь твоя очередь. Ты НИЧЕГО не рассказала мне о том, как жила в последнее время. Что случилось с Питером? Встречаешься ли ты с тем парнем с работы по имени Энди Паркс?
Тебе надо поскорее навестить родной дом. Знаю, знаю, теперь твой дом в Бостоне, но ты же меня понимаешь: я соскучилась по тебе, а в данный момент у меня нет денег, чтобы все бросить и прилететь к тебе.
А может, мы употребим эти 10 000 долларов на путешествия друг к другу?
Люблю тебя.
Лили
5
На город спустился ранний вечер, и Хэнк любовался закатом, сидя в одном из пластмассовых кресел перед трейлером Мота. Из стереомагнитофона Мота доносилась мелодия тридцатых годов в исполнении Лестера Янга с квинтетом, в котором Каунт Бейси исполнял партию фортепьяно, а Карл Смит играл на трубе. На земле перед магнитофоном стоял термос с чаем, а в руках Хэнк держал полупустую кружку. Вокруг кресла разлеглись собаки, Босефуса среди них не было.
С того места, где сидел Хэнк, солнца уже видно не было, но небо над пустыми кварталами Катакомб все еще окрашивали нежно-розовые лучи. Где-то там, среди пустынных улиц и безлюдных зданий, бегал Бо.
Хэнку очень нравилась эта запись. Уверенный ритм уроженцев Канзаса подчеркивался отчетливым стаккато саксофона Янга. Между трубой и фортепьяно воцарилось полное взаимопонимание. Не успели музыканты закончить произведение Гершвина, как во двор, поднимая пыль, въехал автомобиль Мота. Собаки вскочили со своих мест, но не залаяли. Как и Хэнк, они узнали машину по звуку мотора. Мот присоединился к Хэнку, и собаки сгрудились вокруг его кресла. Хэнк дотянулся до магнитофона и выключил звук.
Мот улыбнулся:
– А я-то надеялся, что ты включишь мою любимую музыку.
– Ты думаешь, что я на это способен?
– Надежда никогда не умирает в человеческом сердце, – заметил Мот.
Хэнк удивленно поднял брови.
– Это из произведения Александра Попа, – пояснил Мот. – Ты бы тоже это знал, если бы уделял больше времени тюремной библиотеке.
– Ты же меня знаешь. Я всегда был слишком занят подготовкой великого побега.
Мот рассмеялся, достал сигарету и закурил.
– Видел твоего пса, когда ехал сюда, – сказал он. – Ты что, забыл покормить его сегодня утром?
– Это не мой пес.
– Как хочешь. Он выглядел очень голодным.
– Босефус всегда выглядит голодным.
Мот выпустил струю голубовато-серого дыма. Небо над Катакомбами начало терять цвет, и тени стали заметно длиннее.
– Босефус, – повторил Мот. – Раньше я считал, что ты назовешь его в честь одного из твоих любимых трубачей, а не в честь литературного героя.
– Я не давал ему имени.
– Да, ты мне это уже говорил.
Лили указала Хэнку на странный факт, хотя и без ее подсказки он сам сделал такой же вывод: никто ничего не помнил о вороновом племени. Она приводила в пример Рори. Но и среди знакомых Хэнка никто, включая Мота, не сохранил никаких воспоминаний. В их памяти остались только истории Джека. Кэти и Керри не исчезали с автомобильной свалки. Они просто на некоторое время отправились путешествовать. У Хэнка не было никакого пулевого ранения, исцеленного чудесным образом. А шрам остался от старой раны, полученной еще до того, как Мот познакомился с ним в тюрьме. Джек не был волшебником, и уж конечно он не умер. Он просто отправился странствовать, как делал это время от времени, и когда-нибудь обязательно вернется. Кукушки представлялись членами хорошо организованной банды из Нового Орлеана. Опасные ребята, спору нет, но ничего сверхъестественного.
Хэнк устал спорить по этому поводу с Парис и остальными и старался не касаться зыбкой темы в разговорах с Мотом. Это было бесполезно.
– А где ребята? – спросил Мот.
