– Лили осталась дома, отвечает на письма, и это все, что мне известно. Когда я пришел, здесь никого не было.
– Мне кажется, Бенни взялся за ум.
Хэнк кивнул:
– Давно пора. И сколько он держится? Пару месяцев?
– Два с половиной.
Мот сделал последнюю затяжку и растоптал окурок. Его взгляд не отрывался от старого школьного автобуса Джека, постепенно таявшего в надвигающихся сумерках.
– Я скучаю по Джеку, – сказал он. – По нему и его историям. Без них зима покажется слишком долгой.
Хэнк вздохнул и припомнил самый последний взгляд Джека, тот, что они с Лили увидели в хрустальном сосуде, когда он стал целым в их руках. Вспомнил объяснения Кэти. Как и Лили, он время от времени повторял про себя некоторые вещи, чтобы удержать их в памяти и не забыть, как забыли о них остальные. Жаль только, что эти воспоминания заставляли его вновь и вновь думать о том, что Джек никогда не вернется.
– Да, – произнес он вслух. – Я тоже соскучился по нему. Но Кэти знает множество его историй, и она скоро будет здесь.
– Это будет совсем не то.
– Но и не хуже. Просто по-другому.
Мот кивнул:
– Надеюсь. – Слабая улыбка тронула его губы. – Я даже скучаю по его воронам, хотя думаю, собаки по ним не тоскуют.
– Наверно, не тоскуют.
Мот принес себе пива, снова уселся в кресло, закурил следующую сигарету.
– Я подумываю переехать в нормальную квартиру, – сказал Хэнк.
– Давно пора.
– Что бы это значило?
Мот неопределенно пожал плечами:
– Я всегда считал, что ты в состоянии взять от жизни больше. А наличие места, которое ты мог бы назвать своим домом, – хороший шаг в этом направлении.
– Ты никогда не говорил мне об этом раньше.
– Не хотел, чтобы ты неправильно меня понял. Так ты собираешься устроиться вместе с Лили?
– Об этом пока еще немного рановато думать. Мы живем одним днем, но пока все получается неплохо.
– Не упускай ее, – посоветовал Мот. – В нашей жизни не так много радости, а если уж нашел что-то хорошее, надо за это держаться.
– Я знаю, – сказал Хэнк.
Мот затянулся.
– Я не слишком приветливо встретил Лили в самом начале, но, кажется, только так я и встречаю каждого незнакомого человека. Это старая, плохая привычка, впрочем, вряд ли мне удастся от нее избавиться. Не могу доверять людям, как это делаешь ты. В каждом незнакомце я в первую очередь вижу причину грядущих неприятностей. А ты – возможного друга.
Хэнк не был в этом так же уверен, но, в общем, он всегда старался найти в людях что-то хорошее. Увидеть в них свет Благодати.
– Не слишком напрягайся, – сказал он Моту. – Ты вырос не в тех условиях, которые предполагают веру в людей.
– А ты?
Хэнк пожал плечами.
– Но я понял, что ты имел в виду, – продолжал Мот. – Трудно сохранить доверие к людям, если все окружающие, включая родителей, приложили массу усилий, чтобы разрушить веру в людей. Осталась только вера в Бога. И способность к выживанию.
– Ты сделал все, что мог, чтобы выжить.
– Чем старше я становлюсь, тем чаще сомневаюсь, достаточно ли мне этого. Разница между жизнью и выживанием очень велика. А еще я спрашиваю себя: стены, которые мы возводим, удерживают от вмешательства посторонних или просто запирают нас внутри? И что мы теряем, скрываясь за этими стенами?
– На эти вопросы только ты сам сможешь найти ответы, – сказал Хэнк. – Как и любой другой человек.
Мот кивнул:
– А как ты думаешь, малыш?
Хэнк на минуту задумался.
