— Я хочу сделать то же самое. Меня сегодня наняли и заплатили за шесть часов с тем, чтобы я ровно в половине одиннадцатого заехал за одной дамочкой на улицу Нотр-Дам-де-Шан, 19.
Пьер Лорио поднял голову и перестал есть.
— Улица Нотр-Дам-де-Шан, 19? — сказал он, стараясь припомнить. — Да, я знаю этот дом. Он напоминает мне одну историю. Дама, которую я возил на Королевскую площадь, потеряла у меня в фиакре медальон.
— Может быть, это та самая, — сказал Сан— Суси.
— О! Очень возможно! Она очень хорошенькая, только ведет себя совсем не так хорошо. И как только подумаю, что мой племянник, который совсем не глуп, влюбился в такую девушку!
— Твой племянник — доктор?
— Боже мой! Да! И он был страшно в нее влюблен. К счастью, я нечаянно узнал, что это за дамочка, и сказал ему: «Стой, не делай глупости!» А не то он отправился бы в мэрию. А теперь он вылечился и должен быть благодарен моему фиакру. 13 приносит счастье. Скажи, Сан-Суси, ты знаешь имя дамочки, за которой должен заехать?
— Да, ее зовут Берта Монетье, и живет она на третьем этаже.
— А! Это та же самая! Куда ты должен ее везти?
— В один дом на улице Берлин. Я приеду за нею от имени одного господина, Рене Мулена.
— Какое-нибудь свидание! Должно быть, возлюбленный — человек важный, если живет на такой улице. Впрочем, она достаточно хороша. Но это не твое дело: тебе заплатили, и ты должен везти.
— Конечно! Я выпью еще стаканчик и отправлюсь. Лучше приехать раньше, чем опоздать.
В это время было без двадцати десять. Дюбье и Термонд все еще бродили, отыскивая фиакр, который можно было бы стащить.
Они шли по Восточной улице. Дождь продолжал лить, и два негодяя, видя, что их поиски напрасны, начинали беспокоиться.
Вдруг Термонд остановился.
— Посмотри, — сказал он, протягивая руку к двум блестящим точкам, сверкающим во мраке.
— Что такое? — спросил Дюбье, останавливаясь. — Цветные фонари!
— Это может быть полицейский пост. Нам опасно работать под таким надзором.
— Нет, это, наверное, фонари у торговца вином. Пойдем.
Они поспешно тронулись в путь и дошли до фиакров.
Фиакр Пьера Лорио стоял последним.
Восточная улица, пустынная и днем, в этот час и при такой погоде была совершенно безлюдна.
— Выбирай, — сказал Термонд. — Когда ты станешь влезать на козлы, я пойду выпить стаканчик, чтобы занять хозяина.
— Бесполезно, я передумал. Ты должен сейчас же сесть в фиакр. Время идет, и нам надо торопиться.
Дюбье рассматривал лошадей с видом знатока.
— Черт возьми! — шептал он. — Это старая кляча, она издохнет на дороге. Сегодня нам нет счастья.
В эту минуту он дошел до фиакра Пьера Лорио.
— А! Наконец-то! — проговорил он. — Вот хорошая лошадь. Скорей наклеивай бумагу на номера.
— Это номер 13, — сказал Термонд с некоторым беспокойством. — Что, если он принесет нам несчастье?
Дюбье недоверчиво пожал плечами.
— Все эти глупости не имеют смысла. Мне наплевать на номер. Поторопись!
В те времена номера фиакров были нарисованы белым на темных экипажах и черным — на желтых.
Фиакр Пьера Лорио был темным.
Термонд вынул черную бумагу и заклеил номера. Это было делом одной минуты.
В это время Дюбье снимал с лошади мешок с овсом и надевал уздечку.
— Садись, — сказал он Термонду. — Но, главное, не стучи, закрывая дверцы.
Он вскочил на козлы и взял вожжи. Термонд уже сидел в фиакре.
Лошадь, управляемая Дюбье, тихо двинулась вперед, и стук копыт был едва слышен по грязной дороге.
В двадцати шагах от трактира Дюбье оглянулся и, видя, что никто не выходит из лавки, со всей силой ударил бичом Милорда. Милорд не привык к такому обращению: он повиновался голосу Лорио, который держал бич, только как необходимый атрибут, но очень редко употреблял его. Удивленная лошадь сделала прыжок и пустилась во весь карьер.
«Черт возьми! — подумал Дюбье. — Дело плохо, лошадь с норовом».
Однако через несколько минут ему удалось обуздать излишнюю горячность Милорда, и тот побежал скорой рысью.
Импровизированный кучер сделал большой объезд и, наконец, въехал в улицу Рень.
На железнодорожных часах было без трех минут десять. Ровно в десять фиакр, украденный у Пьера Лорио, остановился на улице Нотр-Дам-де-Шан напротив дома 19.
Дюбье поспешно соскочил с козел и сказал Термонду, выглянувшему из экипажа:
— Стань у лошади, чтобы она не шевелилась. Но в особенности не забывай наставлений патрона: будь любезен с барышней.
— Будь спокоен, я умею вести себя.
Дюбье направился к двери дома и нашел ее закрытой.
Он позвонил, привратница отворила и спросила:
— Куда вы идете?
— На третий этаж, — отвечал Дюбье, — к мадемуазель Берте Монетье.
— От кого?
— От господина Рене Мулена, чтобы отвезти ее в…
— Хорошо, идите.
Негодяй не заставил повторять этого два раза. Он поспешно взбежал по лестнице и позвонил.
Дверь отворилась в ту же минуту, и Берта появилась на пороге в шляпке, с лицом, закрытым вуалью.
Зная, что Рене пришлет за нею после десяти часов, она заранее оделась и ждала, прислушиваясь к стуку на улице. Она слышала, что перед домом остановился экипаж, й, хотя еще не было половины одиннадцатого, она все-таки была готова ехать.
Роковой случай стал сообщником преступления, подготовленного Тефером для герцога Жоржа.
Дюбье не пришлось даже давать объяснений. Берта сама заговорила:
— Вы приехали от Рене Мулена, не правда ли?
— Да, сударыня, — ответил он, немного удивленный, что его ждут. — Я приехал за вами и в доказательство должен передать вам… — И он протянул Берте записку, написанную Тефером.
— Знаю, знаю. Спускайтесь, я погашу огонь, запру дверь и выйду.
«Отлично, — думал Дюбье, спускаясь по лестнице. — Она меня ждала и сама произнесла имя человека, который будто бы прислал за нею. Патрон, вероятно, устроил все это заранее. Нечего сказать: он ловкий человек».
— Ну, что? — спросил Термонд, видя, что Дюбье вышел из дома.
— Скорее садись на место: она идет за мной.
Термонд сел в фиакр, дверцы которого остались открытыми.
Почти в ту же минуту появилась Берта.
Мнимый кучер стоял у фиакра.
— Садитесь, сударыня, — сказал он, — и не пугайтесь, если найдете там кого-нибудь — это друг господина Рене Мулена.
— Да, мы близкие друзья, — подтвердил второй мошенник, высунув голову. — Дорогой Рене ждет вас с нетерпением.
