Сантомассимо продолжал нажимать все кнопки подряд. Наконец кто-то открыл дверь. Он побежал через двор к дому.
Из-за двери выглядывала пожилая женщина в домашнем халате.
— Что тут такое творится?
Сантомассимо рванулся к лифту, но тут же передумал и пустился бежать по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки.
Женщина в испуге захлопнула дверь изнутри.
Он подбежал к двери квартиры Кей и заколотил в нее кулаками. Он слышал ее плач и шумное биение птичьих крыльев.
Кей споткнулась и упала, вытянувшись вдоль стены. Сокол изменил тактику. Он отлетел в дальний угол комнаты, развернулся и, как только она поднялась, с невероятной скоростью спикировал на нее. От удара ее руки непроизвольно раскинулись в стороны, и она упала спиной на письменный стол. Сокол предвкушал победу. Руки Кей дрожали и не слушались. Она что-то бессвязно, истерически бормотала.
Сокол сделал разворот, отбросив огромную тень, скользнувшую по стенам.
— Фред… Помоги мне…
Он продолжал колотить в дверь.
— Кей, попытайся открыть дверь!
— Я… я не могу…
— Ты должна! Открой дверь!
Сокол ударил ее, стул, которым она защищалась, отлетел в сторону. Увертываясь от мелькавших вокруг нее крыльев, пригибаясь, Кей побежала к двери, в то время как сокол взмывал к потолку и пикировал на нее сверху.
Израненной рукой Кей кое-как дотянулась до замков. Одновременно отодвинула обе щеколды, и в это миг сокол ударил ее в руку, оставив брызги крови на двери.
— Фред…
Голос ее прозвучал слабо, почти безжизненно. Сантомассимо ударил в дверь плечом. Боль пронзила руку, как будто он вывихнул сустав. Он навалился на дверь другим плечом. Окровавленные пальцы Кей дотянулись до дверной цепочки и неверным движением сняли ее.
Она тут же без сил свалилась на пол. Он смог открыть дверь только наполовину — недостаточно, чтобы войти, но вполне достаточно, чтобы ощутить запах крови и увидеть беспорядок в гостиной. И, прежде чем он увидел хищника, Сантомассимо почувствовал впившиеся в его тело острые когти.
— Боже!.. — закричал он.
Кей с трудом перевернулась, отодвинувшись от двери, и попыталась сесть. Она уже плохо понимала, что происходит. В ее глазах застыл ужас. Сопротивляться смертельным атакам дикой птицы у нее больше не было сил.
Сокол с остервенением накинулся на новую жертву, вырывая клочья ткани из пиджака Сантомассимо. Тот размахивал руками и вращался на месте вслед за кромсавшей его одежду птицей. Несмотря на израненные руки и стекавшие по шее струйки крови, он сумел протиснуться в квартиру и продолжал бить кулаками птицу, нападавшую на него с пронзительным криком.
Сантомассимо схватил лежавший на софе шерстяной плед и ударил им сокола. Это ввело хищника в замешательство. Он отлетел к опрокинутому книжному шкафу. Тяжело дыша, стиснув зубы, Сантомассимо приближался к птице, снова и снова встряхивая пледом. Негромкие отрывистые звуки пугали сокола, и он с шипением отступал.
— Не нравится? На-ка еще.
Сокол отлетел к самой стене. Он угрожающе выпустил когти, но Сантомассимо приближался, продолжая пугать его пледом. Сокол ударился огромными крыльями о стену, увидел открытое окно и выпорхнул в него.
Сантомассимо закрыл окно и, пошатываясь, приблизился к софе. Кей застонала, он подошел и осторожно поднял ее с пола. Она что-то бессвязно бормотала.
Снаружи сокол отлетел от дома и плавно опустился на фонарный столб.
— Все хорошо, Кей, все хорошо. Прости меня, это моя вина. Моя вина.
Сантомассимо крепко держал ее. Осторожно коснулся лица Кей. Вопреки его опасениям, царапины оказались не слишком глубокими. Но она все еще была в шоке, ее сердце неистово колотилось, а тело сотрясала дрожь.
— Все закончилось, Кей, — шептал, успокаивая ее, Сантомассимо, — все позади.
Но каждый раз, бросая взгляд в окно, он видел сокола, который невозмутимо сидел на фонарном столбе, повернув голову в сторону дома.
— Все хорошо, — повторял он, целуя Кей и гладя ее по голове, — все хорошо.
Огромная птица, расправив широкие крылья и на мгновение заслонив ими свет, покинула фонарный столб и поплыла по воздуху вдоль дороги, вскоре растворившись в темноте.
— Фред…
Голос Кей дрожал и звучал жалобно, как у человека, пережившего глубокий шок. Сантомассимо часто приходилось слышать подобные голоса. Он усадил Кей на софу и обнял. Она опустила голову ему на плечо. Она никак не могла прийти в себя.
— Он пытался меня убить…
— Успокойся, Кей, — шептал Сантомассимо. — Птицы больше нет. Она улетела…
Продолжая одной рукой держать Кей, Сантомассимо дотянулся другой до валявшегося на полу телефона. Он не заметил, как сокол покинул свой наблюдательный пост.
Сокол парил над аллеей, постепенно снижаясь. Выставив вперед лапы с выпущенными когтями, подняв вверх крылья и выгнув туловище почти вертикально, он опустился на сжатую в кулак человеческую руку в черной кожаной перчатке.
Черный колпак накрыл голову птицы, и она мгновенно затихла. Птицу осторожно опустили на землю, обхватили двумя руками и посадили в черный кожаный саквояж с дырочками для вентиляции. Перчатку сняли и сунули в карман куртки. Саквояж защелкнули. Затем его, изрядно потяжелевший, подняли над поношенными белыми кроссовками «Рибок».
Человек, насвистывая, пошел по аллее. Нарушая ночную тишину, мелодия эхом отдавалась в пустынной аллее. Отдельные ноты, резкие и отчетливые, печально протяжные, напоминали погребальную песню. Но если прислушаться, становилось ясно, что это марш.
«Похоронный марш марионеток» Гуно.
12
Три патрульные машины подъехали к дому Кей. Сирены нарушили хрупкий покой в квартале, установившийся после того, как улетел сокол. Жители окрестных домов высыпали на улицу и потянулись туда, где затормозили машины.
Из автомобиля вышел капитан Эмери. У него был измученный и, как он ни старался этого скрыть, испуганный вид. Он недооценил убийцу. Ему и в голову не могло прийти, что маньяк переключится на них. Теперь во всем Лос-Анджелесе не было средства, способного восстановить покой и равновесие в его душе.
Из другой машины вылезли Лу Бронте и детектив Хейбер и остановились на тротуаре рядом с Эмери. На их лицах тоже читался испуг. Мигалки патрульных машин, вращаясь, отбрасывали красно-синие блики на их лица и стены дома Кей, придавая ему жутковатые очертания. Через пару минут к детективам присоединился капитан Перри.
— Ну что, мы опять столкнулись с «Хичкоком»? — сухо бросил он.
— Да, — буркнул в ответ капитан Эмери. — Похоже, он теперь взялся за своих поклонников.
Подъехала «скорая». Мигающие красные огни освещали толпу зевак. Полицейские оттесняли
