Лейтенант отчетливо видел сиявшую на солнце бронзовую руку и факел, небольшую площадку вокруг него и тонкие металлические прутья ограды. Площадка была пуста. Ниже, в темном окне тиары, он, как ему показалось, заметил какое-то движение. Вероятно, это были птицы. Он долго всматривался, но движение не повторилось. Сантомассимо вернул бинокль Марксону. Тот видел, как сильно нервничает лейтенант.
— Я уверен, что все пассажиры «Либерти Бель» спустились, — сказал Марксон.
Сантомассимо кивнул, но слова инспектора его не успокоили. Он знал, что имеет дело с маньяком, который пытался убить Кей, напустив на нее хищную птицу, и уничтожить его самого, прислав бомбу. И сейчас он кожей чувствовал, что Крис Хайндс готовит напоследок нечто особенное. Возможно, даже массовое убийство. Но где же Кей и три других студента?
— У вас есть снайперы? — неожиданно спросил Сантомассимо.
— Уилсон. Вон тот, высокий.
— Винтовка у него с собой?
— В вертолете. Принести?
— Пока не надо. Не хочу сеять панику среди туристов.
Сантомассимо, прищурившись, посмотрел на небоскребы Нью-Йорка. Оттуда к острову плыли паромы с туристами. Он снова повернулся к Марксону:
— Инспектор, вы видели фильм Хичкока, где финальная сцена разворачивается на Статуе Свободы?
— Старый фильм, да? Черно-белый?
— Кажется.
— Видел один раз. Странный фильм. Если не ошибаюсь, про нацистских шпионов, да?
— Вы помните концовку?
— Кто-то погиб. Кажется, злодей. Насколько я знаю, так заканчиваются все фильмы. Разве нет?
— Так было раньше, — загадочно ответил Сантомассимо и направился к скамейке поговорить с Уилсоном.
В «Психозе» Хичкок наэлектризовал аудиторию, убив звезду, Джанет Ли, в первой трети фильма. Какую хитроумную сцену, гадал Сантомассимо, готовит Крис Хайндс, если сейчас рядом с ним находится его любимая актриса?
Высоко наверху, укрывшись в тени, Крис посмотрел вниз, на залитую солнечным светом площадку у подножия статуи. Он увидел мужчину в строгом черном костюме, правая рука которого то и дело норовила нырнуть за лацкан пиджака.
Сантомассимо!
И хотя Крис не был в этом полностью уверен, поскольку легко ошибиться, глядя с такой высоты, он непроизвольно отпрянул от окна. Побледнев и дрожа всем телом, он долго стоял в тени. Он совершенно не представлял, каким образом Сантомассимо мог остаться в живых.
— Как, черт побери, ему удалось спастись? — прошептал он.
— Что?
Крис взял себя в руки.
— Ничего, профессор. Извините. Просто думаю о фильме. Высоковато здесь падать, правда? — Он неприятно усмехнулся и повернулся к Кей. — Вы не могли бы встать у окна, профессор? — попросил он.
Кей недоуменно посмотрела на него:
— Зачем?
— Тогда бы мы встали точно на те места, где стояли Присцилла Лейн и Норман Ллойд перед тем, как появился Роберт Каммингс с полицией, чтобы арестовать Ллойда.
Крис выглядел больным. Или ей так показалось, потому что она сама чувствовала себя усталой?
— Ты слишком проникся атмосферой фильма, Крис. И чересчур буквально воспринимаешь цель нашей поездки.
— Пожалуйста…
Кей неохотно подошла к окну. Неожиданно налетевший порыв ветра вызвал страх, мгновенно передавшийся по ее нервам. Внезапно все потемнело, и только один, безошибочно кинематографический образ возник в сознании Кей как тягостное, болезненное дежа вю.
СРЕДНИЙ ПЛАН. ПРИСЦИЛЛА ЛЕЙН. НОРМАН ЛЛОЙД. ДЕНЬ
Присцилла Лейн стоит рядом с Норманом Ллойдом у окна внутри тиары Статуи Свободы
Кей видела это так ясно, словно смотрела фильм. Это и был фильм. «Диверсант». Образ из реальности «Диверсанта». Только она была его частью. Или наблюдала со стороны? Как в кошмаре, что снился ей минувшей ночью, она была и актрисой, и зрителем одновременно и не могла освободиться и убежать. Все происходило вокруг нее и вместе с тем внутри нее. Теряя ощущение реальности, она чувствовала себя как рыба, попавшая в сеть.
— Что с вами, профессор? У вас закружилась голова?
— Нет… кажется, это… усталость…
— Думаю, у вас был трудный семестр.
Голос Криса звучал почти саркастически, казалось, и этот голос, и галлюцинация исходят из одного и того же источника.
— Да. Мне бы… лучше сесть.
Но сесть было не на что, и Кей привалилась к решетке окна, упершись лбом в руку. Холод металлической решетки помог ей прийти в себя. Сердце уже не так бешено колотилось. Чем был представший ей кинообраз? Просто результатом переутомления? Или она заразилась одержимостью Криса?
— Крис, ты же понимаешь, — заговорила она, пытаясь вернуть его к реальности, — что большая часть «Диверсанта» снималась не здесь, а в павильонах «Юниверсал».
— Конечно. Но здесь все выглядит более реалистичным, разве не так, профессор? Мы же здесь затем, чтобы понять разницу между экранным образом и реальностью, так ведь?
И вновь под натиском его безудержного воодушевления у нее перед глазами замелькали крапинки и точки, превращая видимый мир в зернистую кинопленку, и даже Крис стал расплываться, трансформируясь в черно-белый человеческий образ. Кей оперлась о выступ окна. Наваждение прошло, но страх остался.
— Я… я должна уйти, Крис. Сейчас. Пожалуйста…
— Конечно, профессор, еще только одну минутку…
— Ни минуты…
— Ну тогда секунду!
Крис осторожно выглянул в окно. Сантомассимо бежал по причалу, полицейские в штатском, придерживая кобуры под пиджаками, прочесывали береговую линию.
— Паршивый мальчишка, — прошипел Крис. — Наверное, он вообще не доставил посылку. Надеюсь, его кишки разбросало по всему Беверли-Хиллз.
— Что ты говоришь, Крис?
— «Саботаж». Другой фильм. И другая сцена.
Внезапно Сантомассимо резко вскинул голову, и Крис мгновенно отступил в тень. Кей пристально смотрела на него. Крис стоял, прижавшись спиной к стене, и дрожал.
Сантомассимо был в отчаянии. Он подозревал, что Крису каким-то образом удалось проскользнуть незамеченным мимо полицейских. Чувство вины затмевало рассудок, лишая способности трезво мыслить. Он хорошо понимал, что это он втянул Кей в дело Хичкока. Его любовь могла привести к ее смерти.
— Сантомассимо!!
Он обернулся. Пилот вертолета неистово махал ему рукой.
