— Должно быть, кто-то неудачно положил мяч.
До них снова донеслись вопли, похожие на стенания мучеников в аду. Затем захлопали огромные крылья.
— Опять этот проклятый грифон, — вздохнул Такстон.
— Или что-то другое.
— Может, гарпия. Да мне, собственно, все равно. Какая-нибудь жареная гарпия меня уже не испугает. Я снова проголодался.
— А саламандербургером ты не наелся?
— Это вроде как китайская кухня, — ответил Такстон. — Знаешь, уже через час...
— А мне китайская кухня по вкусу. Например, му-шу под сливовым соусом.
— Нет, это не для меня.
Далтон огляделся.
— Туман рассеивается.
За несколько минут дымка окончательно расчистилась. Вдали появились очертания изорванных вершин на фоне черного неба. В утесах справа от фервея, где притаились остатки тумана, кто-то подвывал. Слева восходила гигантская желтая луна, испускавшая жутковатый свет. В небе мерцали бледные звезды и переливались всеми цветами радуги облака.
Как выяснилось, они все это время сидели прямо перед площадкой «ти». Трава и на «ти», и на фервее напоминала зеленую гофрированную бумагу.
— Странно, — проронил Такстон.
— Ага. Хотя света от этой луны хватает, играть можно. Так что...
Далтон сделал прямой и длинный удар драйвером. Такстон примерился и ответил ему свингом и слайсом, закинув мяч в утесы. Ругался он после этого мастерски и продолжительно.
Они выбрались на узкий фервей. Такстон затрусил по направлению к каменистому рафу.
— Возьми другой мяч, — крикнул Далтон. — Тебе ни в жизнь не достать его из-за валунов.
— Я попробую.
За утесами было темно, и жутковатая луна отбрасывала зловещие тени. Такстон искал долго и упорно и уже готов был списать мяч в потерянные, но тут до него донесся леденящий душу вой.
— Господи!
Внезапно почувствовав себя одиноким и беззащитным, Такстон поспешил назад по тропинке между валунами, ступая в свои собственные следы и фальшиво насвистывая.
За поворотом он застыл на месте как вкопанный. Из сумрака на него глядела пара глаз.
— Я знаю, где мяч, — проговорил мягкий, бесполый голос.
Такстон сглотнул и прокашлялся.
— Слушай, ты зачем пристаешь к людям в темных закоулках?
— Простите, не хотел вас пугать. — От темного валуна отделилась фигура. Она имела в целом человеческие очертания, но была покрыта волосами. У существа были желтые глаза, заостренные уши, мордочка и собачьи клыки. Похожие на лапы конечности увенчивались длинными когтями. — Мне показалось, что вам интересно знать, где ваш мяч.
— Что ж... собственно, да, мне это интересно. Если вы будете так любезны мне сообщить.
— Разумеется, — промурлыкало существо. — Вы тоже смогли бы оказать мне услугу.
— Да? Какую же?
— Не найдется ли у вас немного кровушки? Я много не возьму, мне бы только перебиться.
— Что, простите? — переспросил Такстон.
— Мне вечно не хватает. Сюда мало кто из гольфистов добирается. Вы даже не почувствуете, крошечный укол в кожу. И шеи я не коснусь. Нет, нет, я удовольствуюсь кистью, лишь бы подходящая вена нашлась.
Такстон смерил его взглядом:
— Послушай. Ты и в самом деле думаешь, что я разрешу тебе напиться моей крови?
— Я же сказал, что не буду жадничать. Вы не пожалеете. У большинства людей запасы крови значительно превышают их потребности, и ваш организм моментально восполнит затраты. Так что вы выиграете удар, почти ничего не потеряв.
— О Боже, парень... или кто ты там. Ты вправду считаешь, что я могу опуститься до такой мерзости?
— Всякое бывает. И вообще, кто ты такой, чтобы осуждать нас? Мы рождены такими, какие мы есть, и должны делать то, для чего предназначены. Вот и всего-то. Не судите, да не судимы будете.
— Наоборот, — возмутился Такстон, — очень даже буду судить. Кто-то должен стоять на страже порядочности и определенных норм поведения. А то мы так дойдем до того, что все табу исчезнут.
— Шире надо глядеть на вещи, дружок.
Такстон не выдержал:
— Да наклал я на эту широту взглядов.
— Желаю приятно провести время.
— Похоже, это будет чертовски приятно, и я был бы тебе премного благодарен, если бы ты убрался с моей дороги. Будь так любезен.
Существо отвесило шутливый поклон и отошло в сторону.
Такстон решительно прошел мимо, затем остановился. Обернувшись, он снова заговорил:
— Подожди-ка. Ты ведь оборотень, так? А оборотни не разгуливают в поисках человеческой крови, так ведь?
— Кто тебе сказал? — возразило существо.
— Но это всем известно.
— Может, и так, просто у меня двойная ориентация.
Такстон открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал и, повернувшись, зашагал прочь.
— Всего доброго, — произнес голос ему в спину.
Пробираясь по фервею, Такстон всю дорогу бормотал себе под нос:
— Всего доброго, черт тебя побери.
Подойдя к Далтону, который примеривался к подготовительному удару седьмым айроном, он побросал клюшки на землю.
— С меня хватит, сыт по горло.
— В чем дело?
Такстон изо всех сил пнул по мешку ногой.
— Ну ладно, стерпел я все эти прибамбасы, на вулканы и на землетрясения и глазом не моргнул, ни кислотные преграды, ни это жуткое зверье — ничего меня не проняло. — От следующего пинка мешок покатился по земле, а клюшки разлетелись в разные стороны. — Но когда к тебе в темных углах пристают всякие страхолюдные извращенцы с оскорбительными предложениями, это уже слишком.
— Что это с тобой, из-за чего весь сыр-бор?
— Да пошли они все. Нет у них на это права.
— Не бери в голову, старик.
Такстон пригладил взъерошенные волосы. Два раза глубоко вдохнув, он устало перевел дыхание.
— Извини. Не буду больше скандалить.
— У нас на грине проблемы, если ты еще не заметил.
Такстон повернулся на каблуках.
— Не смотри!
— Что?
Далтон потянулся к нему и крутанул его в обратную сторону:
— Не смотри ему в лицо. Это василиск.
— Но как ты...
Далтон обернулся через плечо.
— Он поворачивается. Глянь-ка быстренько.
Такстон бросил взгляд. Распластавшаяся по грину краснокожая громадина напоминала
