пилить доски, так и быть, я.
Саре хотелось засмеяться, но она удержалась. Она так и не примирилась с тем, что Мерлинс-Фарм ей не видать как своих ушей.
— Ремонтом захочет руководить твоя жена.
— До свадьбы мне еще далеко. С моей работой не стоит строить планы даже на завтра — а вдруг к тому времени меня уже нe будет в живых?
— Значит, и меня тоже, — беспечно отозвалась Сара.
— Нет, пока у меня есть силы дышать, — негромко отрезал он.
Повисла неловкая пауза, Сара решила вернуться к разговору о доме.
— По крайней мере панели на стенах здесь все те же, как во времена первого Мерлина.
— Это еще кто такой?
— Я про Александра Макдауэлла, — улыбнулась Сара. — Извини, эта шутка понятна только в узком кругу: всех первенцев в роду Макдауэллов называют Александрами. Они ведут свой род от Ангуса Мактерна Харкорта из Шотландии, который основал наш городок и назвал его в честь жены.
— Еще одно имя, которое я в детстве слышал постоянно.
Сара вопросительно взглянула на него.
— Бабуля говорила, что в Эдилине шансы на успех есть только у потомков Ангуса Харкорта.
— Вероятно, она была права, — кивнула Сара, — это же их город.
Майк со стоном закатил глаза.
— Речи истинной аристократки!
— Не вижу никакого аристократизма в том, чтобы происходить из семьи шотландца, который скорее всего был вором и вымогателем. Ариэль говорила, что он прибыл сюда, спрягавшись в трюме корабля, причем далеко не «Мэйфлауэра».
Майк перекатился на бок и взглянул на нее.
— А по-моему, ты выглядишь как истинная леди. — Она и вправду казалась ему прекрасной, особенно здесь, на траве под старым деревом. Майк без труда мог представить Сару в широкополой шляпе и с рукоделием. — Это место тебе подходит. — Он снова лег на спину: хватит глазеть на Сару, иначе желание дотронуться до нее станет нестерпимым. Майк заставил себя вспомнить о деле и Стивене Вандло. Этот проходимец ни за что не согласился бы поселиться в старом фермерском доме, особенно таком тесном, как этот, рассудил Майк. Судя по интерьеру магазина, Вандло тяготел к шикарным апартаментам, где краны позолочены даже в ванной при комнате для гостей.
После недолгого молчания Сара спросила, не удержавшись:
— А ты когда-нибудь влюблялся?
— Нет… — Майк помедлил. — Но однажды чуть было не влюбился.
— А почему «чуть было»?
— Когда она узнала, что я не тот, за кого себя выдаю, и что ее мужа посадили в тюрьму из-за меня, то сразу возненавидела меня. Мгновенно.
— Могу себе представить.
— Позднее я слышал, что она взяла на поруки его любовницу, и они поселились вместе. Но меня так и не простила.
Сара невольно усмехнулась:
— Странную жизнь ты все-таки ведешь.
— Это с какой стороны посмотреть. Скажи, что бы ты сделала с этой фермой, будь она твоей?
Она ответила, не задумываясь:
— Первым делом — посадила бы молодые деревья в плодовом саду.
— А как же дом? И белый мрамор на кухне?
— Деревья растут медленно. Так что пусть мрамор подождет на каком-нибудь складе.
— Думаешь, Андерс согласится?
— Андерс? Ты же называл его по имени.
— Сара, — с расстановкой заговорил он, — я в глаза не видел человека, с которым ты обручена, но, судя по тому, что слышал о нем, он мизинца твоего не стоит. Ты точно хочешь за него замуж? Может быть, стоило бы?..
— Можешь не продолжать. — Сара не стала ждать, когда его слова подкрепят сомнения, с недавних пор мучающие ее. — Приготовления к свадьбе уже заканчиваются. Я недавно встречалась с организатором.
— Но как же ты намерена заполучить Мерлинс-Фарм, если она принадлежит мне?
— Не знаю. — Досаду в собственном голосе различила даже Сара. — С тех пор как мы с тобой встретились, мне кажется, что в моей жизни изменилось все и сразу. До этой встречи я точно знала, к чему стремлюсь, а теперь… даже не представляю. Словно туман в голове.
— Ничего лучше я не слышал несколько месяцев, а то и лет.
— Для тебя это, может, и хорошо, а для меня нет, — проворчала Сара.
Майк поднялся и подал ей обе руки. Он помог Саре встать, но не отпустил ее руки сразу.
— Сара… — его голос стал непривычно мягким, — порой мне кажется, что мы были знакомы всю жизнь.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, увидел, что она и не думает протестовать, и воспрянул духом.
Но когда от губ Сары его отделяло каких-нибудь полдюйма, она произнесла:
— А женщине, мужа которой ты арестовал, ты тоже это творил?
Майк отстранился.
— Что?..
— Эти твои женщины, которых ты обольщал, чтобы потом предать… Ты говорил им то же самое, что и мне? Ну, о том, как они красивы, как…
Майк отпустил ее руки. Да, многие слышали от него такие слова, но… Он отвернулся. На этот раз все обстояло по-другому, потому что он говорил искренне и был потрясен, когда осознал это.
— Ну что, пойдем?
— Теперь ты на меня сердишься?
Он повернулся к ней.
— Я поступал так, как следовало, делал все необходимое, чтобы помочь правосудию. К твоему сведению, я еще никогда не отправлял в тюрьму ни в чем не повинных людей. Многих женщин, которым следовало бы предъявить обвинение, я отпускаю.
Гнев Майка ничуть не испугал Сару. Когда на нее злился Гpeг, ее охватывала паника, она обычно терялась. И редко понимала, что такого натворила, чем вызвала его ярость. В такие минуты Сара знала только, что обязана успокоить Грега, вымолить у него прощение, сделать так, чтобы все стало как прежде, когда им было хорошо вместе.
Но рядом с Майком замешательства она не чувствовала. Его гнев не бывал беспричинным, Сара сразу понимала, почему он рассердился. А необъяснимые и неожиданные вспышки ярости Грега доводили ее до помешательства.
Сара напомнила себе: как бы ей ни нравился Майк, он рядом с ней временно. Сюда он приехал по делу; справившись с ним, он уедет, и больше они не увидятся — разве что он заглянет по-братски навестить Тесс. Но даже в этом Сара сомневалась. Тесс жила в Эдилине уже много лет, а Майк ни разу не навещал ее.
Что же касается Мерлинс-Фарм, Майк ясно дал понять, что идея с передачей собственности принадлежит Тесс, а он тут ни при чем. Выйдя в отставку, он скорее всего останется в солнечной Флориде, а ферма по-прежнему будет принадлежать Макдауэллам.
— Что ты на меня так смотришь? — спросил он.
— Думаю, какие мы с тобой разные. Мне хочется постоянства, хочется, чтобы рядом был близкий человек. Я мечтаю о детях и плодовых деревьях. А ты… — Она помолчала. — Ты сам-то знаешь, чего хочешь?
Никогда прежде женщины не задавали Майку подобных вопросов, он не знал, как ответить. Иногда
