— Судя по всему, да. Я ничего не знала и преспокойно отправилась в поездку. Здесь-то все и выяснилось...
Они помолчали. Спустя некоторое время Саймон вдруг спросил:
— А где же твои вещи?
— У меня одна дорожная сумка. Правда, тяжелая. Поэтому я сдала ее в багаж. Но по прибытии не забрала, захотелось прокатиться в Париж налегке.
Викки произносила эти слова, а сама думала: только бы он не начал расспрашивать меня об оставленной в аэропорту сумке!
Это было самое слабое место во всей выдуманной на ходу истории. Собственное объяснение о желании отправиться в Париж налегке представлялось Викки малоубедительным. Но ведь не скажешь Саймону, что сумка мешала слежке, объектом которой является он сам!
— Наверное, это глупо, но я подумала, что устроюсь, а потом вернусь за сумкой, — поспешно добавила Викки. — А позже, когда я уже находилась здесь, мне пришло в голову, что наверняка можно сделать так, чтобы мой багаж доставили в гостиницу.
— Конечно, можно, — кивнул Саймон. — Завтра поговорим об этом с портье. Он позвонит в аэропорт и все уладит.
Несколько мгновений Викки хмуро смотрела через балконный проем на темное, усыпанное звездами небо.
— Уладит? Сомневаюсь. Допустим, мою сумку доставят в гостиницу, а дальше что? Ведь это не решит моих проблем. Денег у меня не появится. Мне даже не на что вернуться домой!
— Ладно, не горюй, — сказал Саймон. — Все как-нибудь решится.
Викки невесело усмехнулась.
— Как?
— Конкретного ответа у меня нет. Зато я точно знаю, что вечером многие вещи видятся в мрачном свете. А утром взойдет солнышко и ты проснешься в другом настроении. — Саймон поставил на стол опустевший бокал. — А там, глядишь, и отыщется какое-нибудь решение. Вот увидишь, все у тебя будет хорошо!
— Мне бы твою убежденность, — буркнула Викки. Она одним глотком допила остатки шампанского и тоже поставила бокал, цокнув плоской частью ножки по стеклянной столешнице. Поднимаясь из кресла, Викки слегка покачнулась. Потом подошла к открытому балкону и немного постояла на пороге. Наконец обернулась и взглянула на Саймона. — Не возражаешь, если я воспользуюсь ванной? Хочется смыть дорожную усталость.
Саймон тоже встал.
— Разумеется. Я и сам собирался тебе предложить. Ванная там, — указал он на белевшую напротив и чуть правее кровати дверь.
Викки скрылась за ней, предварительно захватив свою сумочку.
Ванная была выдержана в светло-бирюзовых тонах. Кафель на стенах и полу, раковина умывальника, ванна и даже висящий на крючке махровый купальный халат — все было одного цвета. Только металлические фрагменты обстановки сверкали хромом.
Душа здесь не было, поэтому Викки заткнула пробкой отверстие на дне ванны и открыла оба крана, чтобы поскорее набралась вода. Затем подошла к круглому, обрамленному бирюзовой пластмассовой рамкой зеркалу и уперлась ладонями в умывальник.
Подняв лицо, она в первое мгновение не узнала себя. Голова ее слегка кружилась, собственное зеркальное отражение как будто слегка покачивалось. Присмотревшись, Викки увидела, что ее фиалкового оттенка глаза изменили цвет. Впрочем, она тут же сообразила в чем дело — просто у нее сильно расширились зрачки.
Зачем я столько выпила? — возник в ее мозгу сакраментальный вопрос.
Однако, чтобы ответить на него, требовалось проанализировать свое поведение, а у Викки не было для этого сил.
Какая я растрепанная! — подумала она и принялась рыться в сумочке. Найдя расческу, Викки долго и тщательно расчесывалась, пока ей не пришло в голову, что в этом нет особого смысла, потому что сейчас все равно придется закрепить волосы на макушке.
Следующие несколько минут ушли у нее на то, чтобы отыскать в сумочке заколку. За это время ванна до половины наполнилась водой.
Викки стянула джемпер и джинсы, сняла белый кружевной бюстгальтер и трусики, подняла на макушку волосы и заколола их, после чего шагнула в ванну. С наслаждением опустившись в теплую воду, она положила голову на бортик и закрыла глаза.
В ту же минуту перед ее внутренним взором возник образ Саймона. Викки увидела его таким, каким он был за мгновение до того, как их губы соприкоснулись там, на балконе.
Этот поцелуй явился для нее полной неожиданностью. Впрочем, иначе бы его, наверное, совсем не было. Если бы Викки поняла, что Саймон собирается поцеловать ее, то непременно смутилась бы, стушевалась и все испортила.
Потому что ей еще никогда не доводилось целоваться с таким красивым и обаятельным мужчиной. Саймон казался Викки существом из другого мира — настолько он не походил на всех остальных представителей сильной половины человечества, с которыми ей доводилось общаться до сих пор.
Одно то, что волею судьбы она оказалась сегодня рядом с ним, уже приводило ее в некий транс. А тут еще этот поцелуй!
Неудивительно, что Викки позабыла обо всем на свете. Когда Саймон взял ее лицо в ладони, заглянул в глаза и начал наклоняться, она едва не отпрянула. Но противиться происходящему у нее не было сил.
А потом, когда губы Саймона прикоснулись к ее губам, она испытала сильнейший внутренний трепет и ей почудилось, будто в глубине ее тела лопнул наполненный теплом шар. Разлившись между бедер, оно устремилось в вены и по ним распространилось к самым дальним уголкам тела.
А потом Викки вдруг осознала, что одной рукой обнимает Саймона.
Все это было настолько фантастично, что не воспринималось как реальность. Викки скорее поверила бы, что спит и видит сон, однако все ее ощущения были настоящими.
И очень волнующими.
Даже сейчас, лежа в ванне, Викки не удержалась, подняла руку и потрогала кончиками пальцев губы, до сих пор хранящие вкус волшебного поцелуя.
Могла ли я предположить, чем закончится нынешний день? — проплыло в ее голове. Впрочем, для Саймона сегодняшний вечер тоже стал полной неожиданностью. И что из этого следует? Нужно сделать какой-то вывод... Какой-то... Ох как трудно сосредоточиться...
Рука Викки упала в воду, подбородок уперся в грудь, ресницы сомкнулись плотнее, и незаметно для себя она погрузилась в дрему.
Проводив взглядом скрывшуюся за дверью ванной Викки, Саймон взъерошил пальцами волосы, потом пригладил их и принялся бесцельно бродить по номеру.
Мысль о том, что всего в нескольких шагах находится обнаженная женщина, которая почему-то так сильно волнует его, не давала ему покоя.
Вообще, вся эта ситуация была для Саймона непривычной. Прежде бывало так, что уж если в его номере появлялась женщина и у нее возникало желание сполоснуться, то чаще всего в ванную они направлялись вдвоем. И, разумеется, не ограничивали себя одним лишь принятием душа.
А нынешнее положение представлялось Саймону противоестественным. И что хуже всего, он сам себя в него загнал.
Черт меня дернул за язык! — вертелось в голове Саймона. Видите ли, я не такой, как остальные мужчины! Абсолютная чушь... И вид красивой женщины действует на меня точно так же, как на всякого мужика, в жилах которого течет красная кровь. Так нет же, мне подавай исключительность! А теперь я вынужден соответствовать самим же собой созданному ложному образу.
