— Может быть. Так что с ним случилось? Его посадили?
— Да. И не без вашей помощи.
Некоторое время Ример смотрел на гостью словно юннат на бабочку — убить или засушить?
— Вы что, девушка, грибов объелись? Вы кто?
— Я частный детектив…
— Вы чего несете? — удивился хозяин.
— Выслушайте меня внимательно. — Даша поняла, что у нее не более тридцати секунд на объяснения. — Я действительно частный детектив, но не российский, а чешский. Разумеется, вы можете мне отказать, но от ваших действий зависит судьба человека. Вы как-то случайно засняли в ресторане этого самого Чижика с дамой. Кассета попала к его жене, и она его взревновала. Решила подать на развод, а в это время ее убили. Теперь вашего дядю могут обвинить в убийстве и краже, ведь пропали все деньги и украшения покойной.
Ример присвистнул, но ничего не сказал.
— Когда пан Чижик обратился в наше агентство, он сказал, что это была деловая встреча, они обсуждали чисто деловые проблемы. Та женщина — детектив.
Хозяин потушил сигарету:
— Да, дела… Вот старая ведьма!
Даша сделала удивленное лицо. Ример пояснил:
— Да сестра его, тетя Мария. Это ведь она потащила нас в тот ресторан. Говорит: «Снимите моего брата, я над ним подшучу». Нам-то что, мы сняли…
— А как вы передали ей пленку? — Даша сжала кулаки. Если окажется, что оригинал он отдал сестре Чижика, то пиши пропало.
— Переписал и отдал. Тетя Мария хотела получить кассету прямо из камеры, но я не дал.
— Значит, эта пленка сейчас у вас?
— Да. Вон в тумбе под телевизором.
Даша с трудом сдержала желание броситься к тумбе и схватить заветную кассету. Неужели все окажется так легко и просто?
— А не могли бы вы ее прокрутить, чтобы я убедилась, та ли это кассета? — как можно вежливее попросила она.
— Да пожалуйста! — Ример открыл дверцу и принялся искать нужную пленку. — Только чем она вам поможет?
— Пан Чижик сказал, что их лица — его и этой женщины-детектива — хорошо видны.
— И что?
— Есть специалисты, которые умеют читать по губам. Если окажется, что Чижик встречался с этой пани только для того, чтобы обсудить деловые проблемы, то все выдвинутое против него обвинение рухнет.
— И что?
— Значит, он не собирался бросать или убивать свою супругу. Значит, это сделал кто-то другой. Догадываетесь — кто?
Ример резко обернулся:
— То есть вместо дяди вы предлагаете мне посадить тетю?
— Да не предлагаю я никого сажать! — Даша была поражена его логикой. — Просто должна восторжествовать справедливость. Вы разве так не думаете?
Послышалось недовольное хрюканье.
— Да мне-то какое дело! Я ведь с этого все равно ничего не буду иметь.
Дашу покоробил столь откровенный цинизм:
— Разве дело только в деньгах? Нельзя позволить осудить невиновного. Нельзя позволить убийце избежать наказания.
— Но почему это обязательно должны быть мои дядя или тетя?
— Потому что убийца знал, где находился тайник жертвы.
— И что?
— А то, что о тайнике знали только двое: мужчина и женщина. Лично я делаю ставку на слабый пол.
— Согласен. — Хозяин поднял обе руки вверх. — По части разборок вы всех солнцевских умоете.
Его манера выражать свои мысли оставляла желать лучшего, но Даша решила не обращать на это внимания:
— К сожалению, следователи могут рассудить иначе. Пока пана Чижика не обвинили в убийстве по одной-единственной причине: в тот день его не было в Праге. Несколько человек готовы подтвердить, что он находился за двести километров оттуда. Но его могут признать организатором преступления. Вы понимаете?
— Ну, в общем, да… Вот, я нашел кассету.
Даша устроилась поудобнее и приготовилась устанавливать истину. Ей достаточно будет только взглянуть, чтобы без всяких слов понять, с какой именно целью встречались Чижик и женщина- детектив.
Ример присел рядом, вооружившись пультом.
— Нужная вам запись в самом конце. Вы только ее хотите посмотреть или всю пленку целиком?
Даша хотела ответить, что достаточно будет просмотреть лишь конец, но поняла, что этим обидит хозяина.
— Ну почему же, с удовольствием посмотрю все, что вы снимали. У вас так много пленок, вы, наверное, профессионал?
Ример зарделся:
— Ну, профессионал — громко сказано… Мне просто очень нравится снимать памятники архитектуры. В неожиданных ракурсах. У меня архив кассет на триста, думаю чего-нибудь замутить с ними… — Зажужжала перемотка. — А чего — жена у меня баба крутая, куда-нибудь да пристроит. Николай Фарид-Мулюков! — Он засмеялся. — Круто?
— Фарид Сейфуль-Мулюков, — автоматически уточнила Даша. — А вы кто по профессии? — Даша ожидала, что хозяин назовет какую-нибудь творческую профессию и разговор станет совсем дружеским, ведь сама она по образованию искусствовед.
— Да нет у меня никакой профессии. — Ример, казалось, даже оскорбился. — Просто я талантлив.
Гостья не осмелилась возражать.
Замелькали знакомые силуэты крепостей и замков Южной Чехии, хозяин принялся комментировать съемку. Собрав всю волю в кулак, Даша терпеливо выслушивала истории, которые знала наизусть.
— Я никогда не говорю в кадр, — пояснил кинооператор-любитель, — чтобы потом можно было отдельно озвучить. Звук вообще отключаю. А то, знаете, такие дурацкие комментарии: «Вот стоим мы на горе Афон и дружно дуем в микрофон».
— Очень интересно, — вежливо заметила Даша. — Как приятно посмотреть на знакомые тебе места. Хоть и видишь их в сто первый раз, все равно бальзам на душу…
Ример понял намек и закусил ус.
— Хорошо, сейчас я перемотаю в конец… — сухо произнес он.
— Вы меня неправильно поняли! — попыталась оправдаться гостья.
Она испугалась, что обидела хозяина. Хотя ей и в правду до чертиков не хотелось терять время на пустые разговоры. К тому же была опасность, что «домашний кинотеатр» превратится в нечто большее. Жена в отъезде, дома одному скучно. А как только он сообразит, что с помощью этой кассеты можно немного и пошантажировать, то бог знает чем все может закончиться.
Ример сделал постное лицо:
— Да нет, я все понимаю. Вы это уже много раз видели и здесь совсем по другому делу…
— Стоп!!!!!! — вдруг заорала Даша, выбросив руку вперед.
Послышался грохот. Ример выронил пульт, тот упал на пепельницу, стоявшую на краю стола, и окурки вместе с пеплом высыпались на светлый ковер. Неизвестно, чего Даша испугалась больше — собственного крика или реакции хозяина. Тот сидел, словно над его головой промчалась колесница Фаэтона. Ни слова не