— Да-да…
— Так вы сможете сейчас подойти? Я понимаю, у вас рабочий день…
— Я приду. — Скуратов посмотрел на часы. — Через полчаса буду. Как мне вас узнать?
— Я здесь самая рыжая, — засмеялась незнакомка, — Со мной рядом будет мужчина, очень похожий на француза… — И снова засмеялась, обращая свой смех к кому-то рядом.
— На француза? — Роман Георгиевич окончательно смешался. «Может это глупый розыгрыш, Лялька проверяет?»
— Да. Очень похож. Наверное оттого, что он и есть француз. Так мы вас ждем?
— Ждите, скоро буду.
Скуратов уже хотел было повесить трубку, как собеседница вдруг спросила:
— Кстати, а вам фамилия Вельбах ни о чем не говорит? «Вельбах, Вельбах…»
— Что-то не припомню. А что?
— Ничего. — Звонившая снова рассмеялась. — Просто это вы и есть.
«Чокнутая».
Повесив трубку, Скуратов некоторое время рассматривал телефон, словно тот мог рассказать ему нечто большее.
— Аня!
Из коридора послышалось торопливое топанье. В комнату заглянула коротконогая девчушка.
— А эта… — он кивнул на телефон, — ну та, которая звонила, она как представилась? Вы имя ее не запомнили?
Секретарша похлопала глазами.
— Да она и не говорила. Сказала просто, что родственница. Сестра, чи шо…
«Чушь». Кроме Вальки, сестер у него не было. Только та уже давно не рыжая, а седая…
— Анна, я отъеду на часик, если спросят, я — в Кореиз, к Петру Григорьевичу, он мне должен списки передать.
— Конечно, — крутобедрая барышня закивала головкой в кудряшках, — езжайте, езжайте, я все передам.
3
Даша уже не восторгалась теплым солнцем и золотистыми красками крымской осени. Она кусала губы, вздыхала и с ненавистью следила за секундной стрелкой. То, что полчаса может перерасти в час, ее не удивило бы, но два часа… Это, извините, слишком. В отличие от нее, Филипп всем своим видом опровергал широко распространенное мнение о темпераментности французов. Вот уже минут сорок он сидел, откинувшись на спинку кресла, и неподвижным взглядом следил за матовым блеском морских волн.
— Ну что будем делать? — не выдержала Даша.
— Не знаю, — пожал плечами Филипп.
— Позвоню еще раз?
— Конечно. — Голос его был тусклым. Не стоило труда догадаться, что флорист с мировым именем оскорблен.
— Все-таки Роман Георгиевич по хозяйственной части. — Даша старалась уменьшить значимость проступка предполагаемого наследника. — Всегда столько дел…
— Да-да. — Месье Кервель на этот раз даже не потрудился придать интонации и минимум дружелюбия.
— И пошутила я зря. Может, он решил, что его разыгрывают?
— Может быть…
Даша набрала номер санатория. К телефону долго никто не подходил. Она уже собралась было перезвонить, как послышался щелчок и аппарат буквально взорвался плачущим криком:
— Алло!
Несколько секунд Даша молчала, потом осторожно переспросила:
— Это санаторий?
— Да! Да! Что вы хотели?
— Простите, а Роман Георгиевич…
Мгновенная тишина на другом конце провода заставила ее сжевать конец фразы.
— Это вы звонили ему днем?
— Да, я.
— Подождите… — Голос стал глуше, очевидно говорившая прикрыла трубку ладонью. Но даже через ладонь и роуминг Даша отчетливо услышала фразу: «Это она!»
И сразу в след за этим в телефонной трубке возник совсем другой голос — мужской, с нарочито вкрадчивыми интонациями.
— Алло, девушка, здрастье, а вы где сейчас?
— Я? — Мидии нехорошо шевельнулись в желудке. Голос совершенно точно не принадлежал Скуратову. — Да я… все там же.
— Где именно?
— В ресторане возле городского пляжа. Мы с Романом Георгиевичем договорилась почти три часа назад, но…
— Не уходите никуда, мы сейчас будем.
Даша автоматически посмотрела на табло мобильного телефона — абонент отключился. Что происходит?
— Что происходит? — Филипп пытался заглянуть ей в глаза, словно надеясь прочитать в них ответ.
— Не знаю. Наверное, все-таки мне не надо было шутить…
4
Интерьер отделения милиции в Крыму не намного отличался от того, в котором она побывала тремя днями раньше. Разве что светлее и жарче.
— Итак, гражданка Быстрова, я хотел бы знать цель вашего визита в Крым.
Лейтенант выглядел приблизительно ровесником, но выгоревшие волосы и курносое загорелое лицо, вкупе с небрежным, будто размякшим на солнце крымским говорком, вызывали ощущение несерьезности. Казалось, этот вихрастый паренек просто пытается познакомиться таким дурацким способом.
— А что, Крым теперь закрытая зона? — Даша положила ногу на ногу и оперлась локтем о спинку стула.
Нарочитой небрежностью позы она хотела продемонстрировать свое отношение к происходящему. Она почти не сомневалась, что Роман Скуратов, услышав ее последнюю фразу, вместо того чтобы отправиться к ним на встречу, обратился в милицию, а сюда уже поступила телефонограмма от Полетаева. Надо же было такую глупость сморозить!
— Вопросы здесь задаю я, — важно ответил вихрастый лейтенант.
Даша невольно рассмеялась.
— Вы, наверное, в милицию пошли работать оттого, что кино в детстве много смотрели. Так вот, я тоже в курсе и потому знаю: вопросы «здесь» задают только тем, кого подозревают в каком-либо преступлении, а родственный визит вряд ли можно отнести к таковым. Так что извините, но отвечать я вам не стану.
— Подождите, подождите, я не понял, вы кем Скуратову приходитесь? — Вопрос прозвучал так по- детски, что не ответить было невозможно.
Даша подобралась. Изо всех сил она старалась выглядеть старше и солиднее.
— Дело в том, — важно начала она, — что официально, фактически, так сказать с юридической точки зрения, я прихожусь Роману Георгиевичу сводной сестрой…
— Угу. — Лейтенант чему-то внутренне удивился. Возможно ее наглости. — А это, конечно, брат. — Движением подбородка указал на француза.
Даша автоматически перевела взгляд и содрогнулась. Более неподходящего интерьера, чем отделение милиции, к изящному облачению флориста представить было невозможно, о чем наглядно свидетельствовало мученическое выражение лица последнего. Поняв, что надо немедленно спасать ситуацию, она заулыбалась, пытаясь превратить все в шутку:
