— Да. — Француз вяло взглянул на бумажку с адресом Сауш. — Откровенно говоря, я представлял себе все по-другому. Ну вы меня понимаете.
— Нет, не понимаю.
— Взять хотя бы вчерашнюю встречу… Этот Никита. Невозможно представить, чтобы такой человек являлся потомком столь древнего рода. Но что если и остальные не лучше? Как все это воспримет маман?
Даша рассмеялась. Ее трогала и одновременно смешила привычка француза принимать все так близко к сердцу.
— Будем надеяться на лучшее. А вдруг дети Константина Георгиевича окажутся настоящими аристократами? Все-таки их отец был директором филармонии… Да и вообще, Рига благотворно влияет на культуру.
— Вы так думаете? — Филипп поднял грустные голубые глаза. — Знаете, когда маман попросила меня искать потомков Николая Андреевича, мне все представлялось иначе.
— И как же?
— Чудились долгие чаепития, беседы вокруг стола, воспоминая, слезы…
— Вы прелесть, Фи-фи. Но вы идеалист.
— А вы?
— Меня от этого вылечил один человек. — Едва произнеся эту фразу, Даша ощутила какое-то внутреннее беспокойство — что-то давно господин-товарищ Полетаев не появлялся в поле ее зрения.
Запиликал звонок мобильного телефона.
— Мой? — Даша прислушалась.
— Кажется, ваш.
Молодая женщина потянулась за сумкой.
— Я слушаю вас.
Голос звучал глухо, на линии слышны были помехи:
— Дарья Николаевна?
— Да, да, я слушаю…
— Здравствуйте, это Елена Игоревна.
— Кто? — Даша не сразу сообразила.
— Вы не помните? Знакомая Константина Георгиевича. Мы с вами…
— Ах да, конечно! — Поняв, кто звонит, Даша забеспокоилась. — Что-нибудь случилось?
— Как вам сказать… Дело в том, что вчера ко мне приходил Максим, старший сын Кости.
— Максим? — Даша невольно выпрямилась. — Вы уверены в этом?
— Конечно. Я хорошо его знаю. Он расспрашивал меня о вас. Интересовался каким-то наследством.
Рыжие брови взметнулись вверх:
— Вот как… Любопытно. Он был один или с братом?
— Один.
— И что же он хотел?
— Сначала расспрашивал, а потом попросил отдать ему все бумаги отца.
Рука, сжимавшая телефон, стала влажной.
— Но вы их, конечно, не отдали?
— Отдала…
— Зачем?!
Елена Игоревна ответила не сразу:
— Как же я могла ему не отдать?
— Но мне же вы не дали! — Даша испытывала нечто большее, чем простую досаду.
— Тогда их у меня просто не было, — пыталась оправдаться арфистка. — Но после вашего отъезда я нашла в себе силы, отправилась к Косте на квартиру и собрала все документы в одну коробку. Думала, если вы приедете еще раз…
— Какие документы там были?
— Обыкновенные. Разные. Свидетельства, справки, письма, фотографии… Ну все, что обычно хранится у человека.
— Вы их просматривали?
— Нет, конечно!
— Плохо. — Даша тяжело вздохнула. Елена Игоревна промолчала.
— Максим еще в городе?
— Нет, он уже улетел. Сегодня рано утром.
— Я поняла. — Даша закусила губу. — Хорошо, Елена Игоревна, спасибо вам большое, что позвонили. Попробую встретиться с Максимом здесь. Я как раз в Риге. Если что — звоните.
Даша кинула телефон обратно п сумку.
— Что случилось? — Во время беседы Филипп сидел тихо, а теперь занервничал.
— Пока трудно сказать… — Даша все еще пыталась оценить полученную новость. — Но что-то случилось.
— Что именно?
— Один из сыновей Константина Георгиевича приезжал за его бумагами.
— И… что?
— И интересовался «каким-то наследством». Интересно, что в этих бумагах было…
— Вы полагаете что-нибудь важное?
— Зачем бы он тогда за ним ездил… — Молодая женщина действительно испытывала большое смятение. — Фи-фи, придется опять звонить Сауш.
Француз вскинул обе руки:
— О, нет! Умоляю, увольте меня от этого.
— Необходимо узнать, откуда она узнала про наследство.
— Попробуйте это сделать сами… Я прошу вас.
Поняв, что спорить бессмысленно, Даша придвинула телефон и решительно набрала номер.
— Говорите. — Прерывающийся юношеский голос принадлежал явно не Илзе.
— Максим? — Даша решила пренебречь элементарной вежливостью.
— Нет. — Человек на том конце удивился. — Юргис. Кто говорит?
— Вы меня не знаете. Если только вам мама не рассказала.
— Мне мама ничего не рассказывает, — мрачно ответил Юргис.
— Меня зовут Даша. Даша Быстрова. Я прихожусь вам дальней родственницей. Нам надо встретиться и поговорить. — И, предупреждая следующий вопрос, добавила: — Это не телефонный разговор…
— Вы новая жена папы? — выстрелил в ухо отрывистый вопрос.
— Что?
— Папа недавно женился. На вас?
Даша поперхнулась. Если Максим летал за бумагами отца, значит, знал о том, что Константин Георгиевич умер. Но почему тогда его брат задает такой странный вопрос? Ему что, ничего не известно? Как это может быть?
— Простите, а вы давно… разговаривали с отцом?
— Почему вы спрашиваете? С ним асе в порядке? «Вот это номер!»
— Разве Максим вам ничего не говорил?
— При чем здесь Макс? Он с отцом вообще не разговаривает.
— Так он же сейчас… там.
— Где там?
— Ну там… — Момент явно был упущен, и теперь сказать о том, что Константин Георгиевич умер, было непросто. — Я имею в виду у отца.
— Макс поехал к отцу?! А почему мне об этом ничего не сказал?
— Я не знаю, — пробормотала Даша, беспомощно глядя на прислушивающегося Филиппа. — А с матерью вы не разговаривали?
