хозяина.
— Иди ты к черту! Ты же поклялась, что никакого криминала…
— Да криминала-то никакого, может, это действительно несчастные случаи… Между прочим, существует фамильное проклятие…
— Что?!
— Одного их моих предков прокляли и…
— Иди ты к черту! — Дрожа от негодования, Валера сначала налил себе кофе, затем передумал, вынул из холодильника бутылку пива и сдернул крышку. — Опять убийства! Я так и знал, я одним местом чуял.
— Не факт, Валера, не факт. Но семь человек, увы, уже не увидят закат…
— Какой, к свиньям чертячим, закат?!
— К чертям свинячим, — поправила Даша. — Я тебе сказала об этом не для того, чтобы ты на меня кричал, а чтобы дать понять, насколько все серьезно. Поэтому я тебя еще раз спрашиваю: с Титаевским все так, как ты рассказал, или… это розыгрыш?
— Иди ты… — Кудрявый все еще не мог прийти в себя от ее признания.
Похоже, программист се не разыгрывал.
— Ну хорошо. А этот племянник, он не показался тебе… подозрительным?
— Он спал. — Кудрявый грохнул бутылкой по столу. — Он показался мне грубым.
— Это поначалу. Тебе, например, не показалось, что он ждал твоего звонка…
— В три ночи?
— Я имею в виду сам факт.
— Нет, — Валера потихоньку успокаивался. — Он вообще, по-моему, так и не понял, в чем дело.
— Но это же он разместил сообщение?
— Он сказал, что сейчас плохо соображает и чтобы перезвонили утром. Вот тебе номер телефона, иди звони. Но это последнее, что я для тебя сделал.
Он толкнул к ней через стол блокнот. Даша успела подхватить его.
2
Даша боялась, что трубку никто не снимет, и в то же время не представляла, о чем будет говорить. Каждый гудок отзывался у нее где-то в глубине пронзительным звоном.
— Алло?
— Здравствуйте, — она кашлянула. — Это вас из Москвы беспокоят.
— Я понял. — Голос стал чуть тише, говорящий, видимо, устраивался поудобнее. — Ночью звонил какой-то мужчина.
— Да, это я его попросила. Извините.
— Ничего. Вы, как я понял, что-то знаете о моей прабабушке?
— Ну, знаю — громко сказано… Но нам необходимо встретиться.
Титаевский молчал.
— Вы ведь не думаете, что она жива? — спросил он.
— Нет, я так не думаю, — ответила Даша.
— Это как-то связано с моими родителями?
— Естественно.
— Ну говорите же. — В голосе собеседника появилась заинтересованность.
Даше не хотелось говорить о наследстве по телефону. Больше такой ошибки она не повторит.
— Я понимаю ваше нетерпение, но мне не хотелось бы обсуждать эту тему по телефону. Мы можем встретиться?
— .Можем. Если вы, конечно, приедете в Киев.
— А вам в Москву никак? — В Киеве Даша была всего один раз, к тому же очень давно, и потому растерялась.
— Нет, извините, я не могу. У меня работа.
— Но ведь это вы хотели узнать о своей прабабушке. — Она все еще не оставляла надежды выманить его в Москву.
— Но ведь это вы хотите мне о ней рассказать, — справедливо заметил Титаевский.
— А если я не смогу приехать? — Даша решила проверить его.
Трубка вздохнула:
— Вы даже не сказали, как вас зовут.
— Извините. Меня зовут Даша.
— Даша, я в самом деле очень хочу узнать о своих предках как можно больше, но сейчас у меня просто нет свободного времени. Я планировал приехать в Москву где-нибудь… к майским.
— Сейчас же октябрь! — испугалась Даша.
— Я знаю, — улыбнулся невидимый собеседник. — Но раньше никак не получится.
Мягкий голос располагал к собеседнику. Чувствовалось, что этот Титаевский спокойный, уравновешенный человек.
«Интересно, а сколько ему лет?» — подумала Даша, но вслух спросила:
— Хорошо, а если я приеду к вам, скажем… в конце недели?
— Только не на выходные, — сразу ответил Богдан. — Я по выходным работаю.
— Значит, в начале следующей?
— Можно попробовать.
— Ладно, давайте пока остановимся на этом. Я, как определюсь со временем, вам перезвоню.
— Да, да, конечно.
Очевидно, что Титаевский воспринял ее предложение без особого энтузиазма.
— Тогда до свидания?
— Всего хорошего.
Даша перемешивала ложкой сахар.
— …Если допустить тот факт, что сын Галины покинул Родину вместе с ней и оказался в Америке, то мне интересна одна деталь: как его потомки в Киеве оказались? Вернулись из Америки?
— Ну и что?
— Как — что? При социализме все вроде мигрировали в одну сторону.
— Понятия не имею. — Валера несколько успокоился, но в диалог вступать не стремился, — Встреться с Титаевским да узнай.
— Так-то оно так. — Даша принялась кусать губы. — Но я бы сначала хотела узнать это от человека стороннего.
— А где его взять? — Валера спросил автоматически, потому как все его внимание было устремлено на кусок ветчины, с которой он что-то счищал. Видимо, это была ветчина, подобранная с пола.
— Ну а этот твой… перец из Сан-Франциско? Валера наконец взглянул на Дашу.
— Кто? А… Из иммиграционного отдела…
— Валерочка, — Даша опять стала ласковой, — ты уж раскрути его как-нибудь.
— Как?
— Не знаю. Ты же умный.
— А чего мне надо от него узнать-то?
— Плыл или не плыл сын Галины на том пароходе. Сохранилась ли в иммиграционных архивах хоть какая-нибудь информация о нем. Понимаешь, это очень важно.
Валера всплеснул руками:
— Рыжая, а тебе не кажется, что ты просишь о вещах, от меня не зависящих.
— В смысле?
— В прямом. Если надо найти что-нибудь в Интернете — пожалуйста, хоть трое суток в сети торчать буду. Но я не могу заставить человека, которого даже и глаза не видел, выдавать мне служебную информацию.
— С чего ты взял, что она секретная?
— А ты почем знаешь, что она не секретная?
— Ну я так думаю…
