написано.
— «Николеньке Вельбах от тети Суи и сестричек. Помни нас и люби, как мы тебя".
Прочитав надпись несколько раз. Дата перевернула снимок. Симпатичная, улыбчивая китаянка обнимает двух таких же улыбающихся девчушек.
— Что за чушь!
Богдан удивленно посмотрел на нее.
— В каком смысле?
— У нашего деда не могло быть сестер китаянок! И потом, на карточке написано 1939 год, а Николай Андреевич родился в 1899-м, да он им в отцы годится, а не в братья.
Титаевский молчал.
— А вдруг имелся в виду не прадед, а дед? Он же тоже Николай.
— Да, но здесь он не Титаевский, а Вельбах. И почему китайцы? У тебя есть фотографии матери?
Богдан сидел неподвижно. Даша ждала отпета, но тот молчал.
— Ты слышишь?
— А? Что? Прости, я задумался.
— У тебя остались фотографии мамы?
— Нет.
Даша подняла брови:
— Нет?!
— Откуда? Больница — такое место, куда фотографа не вызывают.
— Да, но более ранние… Может, сохранились снимки отца?
— Нет.
— Странно, дед и бабка есть, а матери с отцом нет. Титаевский пожал плечами:
— Не знаю почему.
— Это плохо. — Даша покачала головой. — Вернее, хорошо, что сохранились, плохо, что нет свидетельства о браке твоих родителей. Где они познакомились?
Пауза.
— Откуда мне знать! Даша занервничала.
— Ты пойми, их брак должен быть непременно зарегистрирован, иначе ты будешь считаться незаконнорожденным.
— Что значит незаконнорожденным? Вот мое свидетельство о рождении. — Богдан встал и принес еще один документ. — На, читай: «отец: Титаевский Александр Николаевич, мать: Титаевская Ирина Николаевна».
— Ну хоть это… — Даша вздохнула. — Только как твой отец или дед из Америки в Россию попал? Вот в чем вопрос. Или Галина сына в Советском Союзе оставила? Мама ничего не говорила тебе об этом?
Богдан молчал.
— Что же все-таки произошло? — пробормотала Даша.
— Не знаю. — Богдан понурил голову. — Думаешь, у меня ничего не получится?
— Не вешай нос раньше времени. — Даша ободряюще улыбнулась племяннику. — И давай пить шампанское, а то оно станет теплым.
Глава 29
1
Странно, но никогда до этого Полетаев ей не снился. Может, конечно, и мелькал где-то там, на заднем плане, но чтобы с такой ясностью — впервые. Даша почти физически ощущала ненависть, исходящую из темно-синих глаз. Ужас какой! Наяву эфэсбэшник никогда на нее так не смотрел.
Ей вдруг стало очень весело. Как прекрасно ощущать себя спящей: любая неприятность кажется не более весомой, чем облако, проплывающее за окном. — Палыч, ты дурак, — сказала она.
Интересно, как отреагирует мающийся в ее сне подполковник?
Реакция виртуального Полетаева не намного отличалась от действительности.
— Может я, конечно, и дурак, но вряд ли залез бы в постель собственного племянника.
Даша насторожилась. Голос звучал не внутри ее головы, что было бы естественным. К тому же он звучал слишком громко. А может, это сложный, многоплановый сон, вызванный треволнениями последних дней?
— Вставай, одевайся. Нам надо поговорить. Чувствуя странное волнение, Даша повернула голову направо, где по идее должен был находиться чудный профиль Богдана, но не увидела даже смятой подушки. «И все-таки это сон». — Сбежал твой полюбовник.
Даша похолодела и проснулась окончательно. В кресле, напротив кровати, положив ногу на ногу, сидел подполковник Полетаев и мрачно барабанил пальцами по металлическому подлокотнику. Даша приподнялась на локте:
— Как ты здесь оказался?
— Угадай. — Каждое слово вонзалось в больную голову отравленной стрелой. — Прилетел на ковре- самолете.
— Я имею в виду здесь, в квартире.
— Дверь была открыта.
— Не ври. Где Богдан?
— Я тоже хотел бы это знать.
Даша потерла ладонями щеки. Она все еще никак не могла понять, что происходит.
— Что происходит?
— Ты спала с ним?
— С кем?
— С мистером Титаевским, естественно. — Из-за большого количества шипящих звуков вопрос напомнил сипение змеи. Неподвижные черные зрачки усиливали впечатление.
— Нет, — невольно поежилась Даша. Ей было холодно и плохо.
— Что?
— Нет, говорю, не спала.
Подполковник с сомнением качал головой. Ни сочувствия, ни доверия в его лице не обнаруживалось. И тогда она заорала:
— Нет!!!
— Не кричи, — бросился к ней Полетаев. — Соседей разбудишь.
— Разбужу? — Даша автоматически посмотрел на левую руку, но часов на ней не оказалось. — А который час?
— Половина восьмого.
— Утра?
— Нет, черт побери, вечера! Не видишь — светает. — Подполковник встал и, заложив руки за спину, раздраженно отошел к окну.
Застонав. Даша откинула голову на спинку кровати. Она совершенно не понимала, как и зачем здесь оказался эфэсбошник и на всякий случай решила вызвать у него жалость.
— Палыч, ты меня сейчас не трогай. У меня страшно болит голова. Не знаю почему…
— А вот я догадываюсь. — Подполковник кивнул на пространство слева от стола, уставленное пустыми бутылками, — Нет, ты все-таки с ним спала!
— Да не спала я ни с кем, отстань!
Широкие плечи затряслись в демонстративном смехе, ибо вряд ли Полетаеву было смешно на самом деле.
— Что же тебя удержало? Уж не девичья ли гордость?
— Нет, все-гаки ты дурак. — Даша начала злиться. — Как я могу спать с собственным племянником?
Полетаев обернулся:
— Ты это серьезно?
— По поводу?
