– Чего тебе? – рассеянно спросил Самохвалов, глядя перед собой.
– Он за «телкой» своей все равно вернется! Надо там ждать.
– За какой телкой? – Никита ровным счетом ничего не понимал. Откуда у бандита в деревне корова? Наконец до него стало доходить, что так Клим назвал пойманную раньше подругу злодея.
– За бабой своей, – объяснил между тем Хвастун. – А что, ты прав.
– Он ведь ни перед чем не остановится, – обрадованный тем, что и начальник так же думает, заторопился Клим. – Ему уже терять нечего.
– Это точно, – поддержал его Самохвалов. – Надо из дома сейчас всех людей убрать, а самим устроить засаду. Она как себя чувствует?
– Не знаю, я ее не видел. Баба моя, Агата, с ней возится, – пожал плечами Никита. – Говорит, слаба очень.
– Может, прикидывается? – прищурился Клим.
– А что, все может быть! – вспомнив, как его только что обманул Матвей, кивнул Никита. – Агата Ивановна! – окликнул он жену.
Она возилась в огороде. Услышав Никиту, вышла и вопросительно уставилась на мужа.
– Как там больная?
– Лежит. – Женщина вытерла о передник руки и подошла ближе. – Отвару куриного ей дала.
– Ну-ка пойдем, покажешь, – заторопился он.
– Чего это ты надумал? – насторожилась супруга. – Она ведь не одета. Негоже так к женщине входить.
– Не женщина она вовсе! – поднимаясь по крыльцу, озлобился он. – Сатана. Даже юбки не носит.
Проходя через горницу, супруги осенили себя крестами и поклонились иконостасу.
Перед входом в покои, где определили место подруге злодея, Никита заробел и встал.
– Ты иди, я здесь постою, – подтолкнул он жену.
– А чего я ей скажу? – шепотом спросила Агата.
– Спроси, как здоровьице, может ли ходить…
Агата шагнула через порог.
– Что случилось? – раздался голос Марты.
– Муж мой, Никита Лукич, справляется о здоровье, – робко залепетала Агата.
– Спросите его, он может антибиотики достать?
– Смотря какие, – выдержав паузу, ответила Агата. – Давай я у него спрошу? Здеся он, за дверью стоит.
Никита Лукич слегка сдвинул занавеску в сторону, но тут же отпрянул, увидев лежащую поверх одеяла руку с крашеными ногтями:
– Что стряслось?
– Простыла, кажется, – слабеющим голосом сказала Марта. – Мне лекарства нужны.
– Может, мед с вареньем подойдет? – охрипшим от волнения голосом спросил Никита. – Опять же жир барсучий у брата есть, – вспомнил он разговор с Леонтием о том, как они здесь врачуются.
– Думаю, у меня воспаление легких, – ответила Марта. – Без флюорографии точно диагноз не поставишь. Поэтому нужны одноразовые шприцы и антибиотик… Цефтриаксон, например, или цефотаксин…
– Вот незадача, совсем недавно Леонтий Лукич сына своего повез в райцентр. Знал бы раньше…
– Так по телефону позвонить можно! – удивилась Агата.
– Эк как у тебя все просто! – ухмыльнулся про себя Никита Лукич. – Ты такое название мудреное выговорить сможешь?
– Марточке телефон дай, она и скажет, – ответила из-за занавески Агата.
– Ты что, Агата Ивановна, думаешь, умнее мужика своего будешь? – озлобился он. – А как брат мой, Леонтий, запомнит, что она скажет?
– Пусть он в аптеке даст трубку фармацевту, я сама все объясню, – догадалась, в чем проблема, Марта. – Вы не сказали, что с сыном Леонтия случилось? Я ведь врач.
– Дружок твой его поранил, – с горечью ответил Никита. – Из ружья.
– Не может такого быть, – ответила Марта. – Оклеветали его.
То, с каким спокойствием и уверенностью она это сказала, удивило Никиту Лукича.
Несмотря на настойчивые просьбы Хвастуна и Клима устроить в доме засаду, Никита Лукич выпроводил обоих «полицейских» за ворота. Не помогли даже попытки Клима запугать старообрядца ответственностью за неповиновение властям, на что тот просто ответил: не положено врываться и чинить произвол в чужом доме, поскольку оный есть частная собственность. Покажете ордер или постановление суда, будем говорить, а сейчас пойдите прочь!
– И что теперь? – спросил Хвастун, когда они с Климом оказались на улице.
– Пойдем куда-нибудь, потолкуем, – предложил Клим.
Пройдя по улице, оказались за деревней. Здесь свернули с дороги и пошли полем.
По-летнему ярко светило солнце, пели жаворонки, из-под ног в разные стороны вылетали кузнечики. Где-то в лесу куковала кукушка. Но подельники словно не замечали окружавшей их красоты, да и не приучены они были видеть ее, как и наслаждаться доступными прелестями жизни. Всю дорогу Клим кипел. Все внутри клокотало. Какого черта они нянькаются с этими дикарями? У них на уме одно – молиться да трудиться. Все! Даже выпить толком нельзя.
– Ишь ты, морда американская, где он вспомнил про частную собственность! – стал возмущаться бандит, когда они удалились от деревни на приличное расстояние. – Ордер ему покажи!
– Не шуми, – одернул его Хвастун и с опаской оглянулся.
До ближайших домов было рукой подать.
– Ну, козел! – не унимался Клим.
– Чего ты на него взъелся? – попытался успокоить его Хвастун. – Он ведь тебя не как Клима Анисимова со двора выпер, а как представителя власти… Для него ведь мы полицейские. Так что прав твой Никитка, так с этими козлами и надо поступать.
– Но я же не мент! – продолжал возмущаться Клим, до которого с трудом доходили слова Хвастуна.
– Хорошо, – разозлился Хвастун. – Иди и скажи ему об этом! Еще признайся, что это ты его племяша завалил…
– Если мы ничего делать не будем, он к вечеру и так об этом узнает, – заверил его Клим.
– Не узнает, – покачал головой Хвастун.
Он был уверен: дремучий Леонтий поверил, что они московские полицейские, которые не хотят связываться с местными коллегами.
– Почему так решил? – удивился Клим. – Сейчас Леонтий в отделение заедет, и все.
– Не до этого ему, – насмешливо глядя на Клима, сказал Хвастун. – Сына надо спасать. Да и зачем ему в полицию, если мы здесь?
– Послушай, – схватил Клим Хвастуна за плечо, – он ведь в больничку поехал…
– Ну а куда еще ему ехать? – не понимая, к чему он клонит, захлопал глазами Хвастун. – И не маши ты так руками, на нас смотрят.
– У пацана ведь «огнестрел», – не обращая внимания на опасения подельника, продолжал Клим. – Дежурный «лепила» из приемного отделения обязательно сообщит в полицию…
– Точно! – дошло наконец до Хвастуна. – Что же делать?
– Не знаю, – признался Клим.
– Так, так, так! – Хвастун стал лихорадочно массировать большим и указательным пальцем виски. – Сколько до Кадареи?
– Почти сто пятьдесят, – отрапортовал Клим, досконально изучивший по картам район.
– Леонтий едет на грузовой «Газели», – стал рассуждать Хвастун. – Плюс в кузове раненый. Наверняка гнать не будет… Пошли! – Он увлек за собой Клима обратно в деревню.
