– Ты пытаешься провести параллели между разными существами. Это в корне неверно, но всё-таки кое в чём ты прав. Когда гафенул охватит всё тело, моя дочь окажется здесь. Этот путь создавался на экстренный случай, чтобы она не потерялась в вашем мире – максимум, что я мог себе позволить.
– Гафенул?
– Ты должен был видеть его.
– Серебряные нити? – догадался я.
– Да, что-то вроде них.
– Значит, я скоро увижу Иру?
– Нет.
Как только она окажется здесь, портал закроется…
– Но вы же сами говорили, что для неё путь в наш мир – дорога в один конец!
– Так оно и есть, – улыбнулся Демиург.
У меня всё смешалось в голове. Множество вопросов рвалось наружу.
– Подожди, не перебивай. Я ещё не всё сказал. Об Ире мы поговорим в самом конце. У нас мало времени. Ты рискуешь навсегда остаться здесь.
– Пусть. Я буду с ней!
– И бросишь дело? Ты действительно так легко откажешься от того, к чему стремился последние месяцы?
– Да. Там останутся другие. Они завершат дело!
– Не завершат: они не остановятся, пока Каргон или Земля не будут уничтожены. Спроси себя, согласятся ли Манулов, Северин, Проговский остановиться, а десант на борту? Что будет, если корабль перейдёт в руки Лиги Наций? Корон, может, и справится с земным флотом, но что сделает он, если «Звёздный Ястреб» обрушится на его родную планету? Корабль должен быть возращён, как и все устройства, переданные вам и каргонцам. Им не место в вашем мире. Вы ещё не готовы распоряжаться такой силой. Поверьте, мы испытали это на себе, – два Демиурга печально переглянулись. – Тебе придётся выбрать: либо ты остаёшься с Ирой, и твой мир гибнет, либо доводишь дело до конца. Выбор за тобой.
Я слушал эти слова и понимал: он прав. Наша авантюра была сродни дозе адреналина и разряда дефибриллятора для умирающего. Я прекрасно осознавал, что не могу бросить начатое дело, тем более, когда столько жизней на кону, но я не мог оставить Иру! Она так прочно вошла в мою жизнь, отнять её у меня всё равно, что лишить жизни.
– Как вы можете так поступать?
– Жестоко?
– Да, – к горлу подступал горячий комок. – Отнимать и забирать по своему желанию, не спрашивая! Это жестоко!
– Вы сами определяете свою судьбу, – заговорил второй Демиург. Его голос был в точности такой же твёрдый, властный и величественный. Он говорил медленно, словно вслушиваясь в свои слова. – Будь наша воля, война бы не началась, вы бы никогда не нашли оставленный нами артефакт на мёртвой планете, но тогда вы не взглянули бы на жизнь со стороны. Это игра, мой мальчик, в которой за всё приходится платить строго по её правилам: за зло, ненависть и даже за добро и любовь, за веру и за неверие – за всё. Ради вашей миссии мы пожертвовали двумя жизнями и множеством из того, чего тебе пока ещё не суждено понять. Когда я проектировал ваш мир, я взял за основу нашу Вселенную. Рядом с одной расой создал другую, очень похожую, почти как две капли воды.
– Не понимаю, о чём вы…
– Я помню те времена, когда наши предки с жаждой ночи напролёт, годы, столетия смотрели в небо в ожидании братьев по разуму, но их не было. Лишь потом, значительно позже, когда мы научились преодолевать расстояния между мирами, мы поняли, насколько наши братья другие. И от этого становилось очень тоскливо и одиноко. Я хотел исправить эту оплошность нашей Вселенной и исправил, создав каргонцев, но не учёл одного: сходство – оборотная сторона различия.
– Так ты не сердишься, что я вмешался? – спросил у него первый Демиург.
– Нет, наоборот, я благодарен тебе за помощь. Я бы никогда не смог проникнуть через свои шифры.
– Иногда защита от себя – не самая лучшая защита.
– Это точно…
У меня всё перемешалось в голове. Их слова, мысли чувства. Я хотел увидеть Иру, спасти её и обнять, но вместо этого нашёл совсем иное.
– Значит… – сказал я.
– Да, я создатель вашего мира, его Генеральный Конструктор. Конечно, истории наших родных планет разошлись намного раньше, чем вы встретились с каргонцами, но думаю, работа всё равно отличная. Скажи, красива ли ваша Земля?
– Да, конечно.
– Я тоже помню свой мир таким.
Последние слова Демиурга, конечно же, прозвучали неспроста. Его вопрос – пазл, какая-то загадка. Нет, он ключ. Ключ к решению. Он создал мир по подобию своего. Не только Вселенную. «Красива ли
Тогда все произошедшее со мной обретало несколько иной смысл. Вселенная не только познавала себя через жизнь, но и через множество вариантов жизней, создавая дочерние Универсумы. Что говорила Молния? «Это бесконечная итерация и рефлексия, идущая вглубь миров». И мы еще один шаг этой итерации когда-нибудь вырастим и создадим свою дочернюю Вселенную, став новыми Демиургами. Мы сами являлись доказательством их слов. Может, придет момент, когда наши далекие потомки снова подкорректируют ход событий. Может, в той еще нерожденной Вселенной снова появится Юрий Степанов, простой инженер по системам искусственного интеллекта. Или будет кто-то другой, более подходящий на эту роль. Может, свершится мечта Бернара об идеальном обществе, возникшем на обломках старого мира…
– Так что ты решил? – спросил он. – Учти, времени осталось мало. Каргонский флот уже начал атаку.
Выбор был, и его не существовало одновременно. Я не мог отступить, ради друзей, близких, знакомых и всей истории Земли. Ира заплатила свою цену за выбор. Демиург не хотел отпускать её в наш мир, но она всё равно попита – теперь я осознал это со всей чёткостью, как никогда ранее, и мне стало стыдно за свои пустые обвинения. Всё так сложилось. Я уже знал, как поступлю, хоть и сопротивлялся будущему. Рок, судьба – в них я никогда не верил, их нет. Есть только наш выбор.
– Я возвращаюсь.
Слова дались нелегко. Я старался не думать об Ире, но её образ постоянно возникал передо мной. И чем больше я сопротивлялся, тем он был более чётким, словно прорисовывался в этой реальности. Вот очертания фигуры, безупречной, божественной..
– Она уже скоро будет здесь, – сказал Демиург. Значит, мне не мерещится? Я взмахнул рукой, пытаясь ощутить её присутствие, но рука прошла сквозь силуэт. – Возьми это, – он протянул мне небольшой шарик, сантиметров пять в диаметре, словно обёрнутый в золотистую фольгу. – Ира теперь не сможет использовать его, потому это право теперь принадлежит тебе. Когда будешь уверен, что завершил дело, разбей его.
Я взял шарик и удивился: лёгкий, мягкий и тёплый, совсем как живой, никакого стекла или чего-то хрупкого, как показалось сначала. Как такое вообще можно разбить?
– Или можешь просто раздавить, – словно прочитав сомнения, добавил Демиург.
– И что произойдёт?
