– Я считаю, что достаточно вложил во Вьетнам, – отозвался я.
Она не ответила, подошла к двери и дотронулась до выключателя.
– Готовы?
– Пожалуйста, распечатайте факс и уничтожьте его в резаке, – попросил я.
– О! Вы настоящий профи. – Сьюзан вошла в альков, распечатала факс и пропустила через резак.
– А это, – я взял с ее стола фотоаппарат и катушку с отснятой пленкой, – положите в сейф.
Она набрала код, я дал ей камеру и пленку, Сьюзан положила их в сейф и закрыла дверцу.
Мы вышли из кабинета и обогнули здание по периметру. Она показала мне библиотеку, зал заседаний и оформленную на манер французского кафе столовую.
– Мы о себе заботимся, – заметила моя провожатая. – Здесь недорого и есть все для поддержания настроения – душевые и комнаты релаксации.
Мы вошли в тренажерный зал, и сквозь открытую дверь я заметил массажный стол.
Я полагал, что мы отмоемся, когда разбежимся по домам, но Сьюзан показала мне на дверь с надписью 'Для мужчин'.
– Там есть все, что вам понадобится. Я буду в женском душе.
– На случай, если все-таки чего-нибудь не найдется?
– Ведите себя прилично. Встретимся в комнате релаксации.
Я вошел в мужскую комнату, встал в большую душевую кабинку, включил воду, набрал полную ладонь жидкого мыла и смыл с кожи глубоко въевшуюся за последние двенадцать часов грязь.
У меня есть знакомые, которые в душе поют. Я думаю. И теперь пришел к выводу, что и в Вашингтоне, и здесь, в Сайгоне, люди и вещи совсем не те, какими кажутся.
Глава 14
Я вернулся в тренажерную комнату, нашел на стуле азиатское издание 'Уолл-стрит джорнал', расположился и начал читать.
В пустом здании царила тишина. Только из-за двери дамской комнаты доносился приглушенный голос Сьюзан, и мне пришло в голову, что она, как и обещала, позвонила Биллу.
Минут через десять появилась она сама – в желтом шелковом платье без рукавов, с маленькой кожаной сумочкой через плечо. Теперь, когда на ее лице совсем не осталось пыли, она казалась очень загорелой. Аккуратно разделенные на прямой пробор волосы ниспадали на плечи. Наложенный на губы блеск завершал макияж.
– Прекрасно выглядите, – похвалил я.
Сьюзан не ответила на мой редкий комплимент, и у меня сложилось впечатление, что она немного поцапалась с Биллом.
– Мне надо бы вернуться в гостиницу и переодеться, – предположил я.
– И так хорошо, – отозвалась она.
Мы вышли в приемную. Открылись двери лифта, и мы спустились в вестибюль.
– Я сегодня наводилась. Давайте возьмем велорикш, – предложила Сьюзан.
Я последовал за ней на улицу. Не прошло и десяти секунд, как на нас обрушилась целая армада велотаксистов. Плохо одетых, худющих и отнюдь не юных. Побывавший здесь знакомый мне как-то рассказывал, что все они – бывшие солдаты южновьетнамской армии, поскольку это одна из немногих работ, которой позволено заниматься бывшим врагам государства.
Сьюзан сговорилась с двумя из них. Мы расселись по веломашинам и покатили по улице Дьенбьенфу.
– Вы мне стоили вдвое дороже! – крикнула мне Сьюзан. – Больно тяжелы.
Я покосился на нее и понял, что она не шутит.
– Скажите спасибо, что здесь не берут за высокий ай-кью[40] .
– Тогда бы вас возили бесплатно.
Улица Дьенбьенфу представляла собой бульвар с интенсивным движением. И должен сказать, я немного волновался, сидя перед водителем на ничем не защищенном сиденье, когда нас то и дело подрезали машины и мотоциклы.
Воскресным вечером в городе шла оживленная жизнь – ревели гудки машин, грохотали динамики, пешеходы переходили мостовую где им вздумается и на красный свет.
Пока мы ехали, Сьюзан мне показывала красивые места.
– Улица Дьенбьенфу, – сообщила она, – названа в честь последней битвы между французами и вьетминьцами[41] – предшественниками вьетконговцев. Вьетминь победил.
– Победители всегда присваивают улицам имена, – согласился я.
– Это точно, – подхватила Сьюзан. – И через десять лет эта улица будет носить имя авеню Многонациональных Корпораций.
Она достала пачку сигарет и предложила своему веловодителю. Велорикши сблизились, чтобы и мой
