чёрной магии.
— Да, конечно, — сказал он, — спрашивайте всё, что угодно.
— Как вы о нас узнали? — спросил я. Белый Совет не был секретом, но учитывая, что большинство людей в мире не верят в магию, а тем более в чародеев, а сверхъестественное сообщество в целом проявляет осторожность с обменом информацией, подразумевается, что среднестатистический американец не знает даже о существовании Совета — а тем более о том, что они казнят любого, виновного в нарушении одного из законов магии.
— В-в… Венатор, ответил он. — Я был Венатором. Одним из Венатори Умброрум. Сейчас в отставке.
Охотники Теней. Или Тени Охотников, в зависимости от того, как прочитать. Это организация, состоящая из тех, кто достаточно сообразителен, чтобы знать о сверхъестественном мире, но кому не хватает способностей, чтобы стать настоящим чародеем. В основном занимаются изучением. Они были бесценным активом в войне Белого Совета с Красной Коллегией, собирая информацию и создавая помехи для нашего врага на путях снабжения и подхода подкрепления. Они были старыми союзниками Совета — и любой Венатор знает о наказании за нарушение Законов.
— Венатор должен быть куда осмотрительнее и не баловаться с такими вещами, — произнёс я очень тихим голосом. — Ответы на два следующих вопроса могут спасти вашу жизнь — или значительно сократить её.
Доктор Фабио облизал губы и кивнул, судорожным коротким движением.
— Зачем? — спокойно спросил я его. — Зачем вы отбирали жизненные силы у мальчика?
— У н-него… У него их так много. Я не думал, что причиняю ему вред, и я… — Он попятился от меня, когда произносил последние слова. — Хотел отрастить волосы.
Я медленно моргнул. Дважды.
— Вы сказали… волосы?
— Регейн не работает! — Он почти вопил. — А пересадка не подходит при моём типе волос и кожи!
Он наклонил голову и взъерошил пальцами густые волосы.
— Посмотрите, видите? Посмотрите, как хорошо они отрастают. Но, если я не буду их поддерживать…
— Вы… использовали чёрную магию. Для отращивания волос.
— Я… — Он почти не смотрел на меня. — Я сначала попробовал всё остальное. Я не собирался никому вредить. Это никогда никому прежде не причиняло вреда.
— Ирвин чуть больше зависит от своей жизненной силы, чем большинство, — сказал я ему. — Вы могли убить его.
Глаза Фабио расширились от ужаса.
— Вы имеете в виду, что он… он…
— Скажем так, его мать — только один из его кошмарных родителей и на том закончим, — ответил я. Потом указал на стул и велел:
— Сядьте.
Фабио сел.
— Вы хотите жить?
— Да. И не хочу никаких проблем с Белым Советом.
Позади нас раздались тяжёлые шаги. Стив и его приятель, тот, у которого голова не была разбита, появились в дверях с дубинками наперевес.
— Доктор Фабио! — окликнул Стив.
— Не вынуждайте меня снова наподдать вашим ребятам, — намекнул я Фабио.
— Пошли вон отсюда! — Фабио почти кричал на них.
Они остановились в замешательстве.
— Но… сэр?
— Убирайтесь, прочь! — голос Фабио срывался на фальцет. — Когда прибудет полиция, заявите им, что здесь нет никаких проблем!
— Сэр?
— Передайте, что всё в порядке! — голос Фабио поднялся на несколько октав выше. — Ради Бога, парни! Вон отсюда!
Стив и его приятель вылетели из кабинета. Они ничего не поняли о произошедшем, но всё же ушли.
— Спасибо, — сказал я, когда они убрались. Хватит уже изображать плохого полицейского. Если Фабио ещё сильнее напугается, он может превратиться в желе. — Вы хотите жить, доктор?
Он нервно сглотнул. Потом кивнул.
— Тогда я рекомендую вам сменить тип причёски на полную лысину, — ответил я. — Или же научиться принимать ваши залысины тем, чем они являются — естественной частью жизни. Вы полностью прекратите использовать магию, начиная с этого момента. И я имею в виду — полностью. Если я поймаю вас даже со спиритической доской или колодой Таро, то заставлю вас исчезнуть. Вы меня поняли?
Это была пустая угроза. Технически, парень не нарушил никаких Законов, поскольку Ирвин не умер. И у меня не было намерений оставлять кого-нибудь на милость Стражей, если я мог этого избежать. Но у чувака явно были проблемы с расстановкой приоритетов. Если он продолжит в том же духе, то может скатиться к настоящей практике чёрных искусств. Уж лучше отпугнуть его прямо сейчас.
— Я понимаю, — сказал он смиреннейшим голосом.
— Сейчас, — продолжал я, — я уйду осмотреть Ирвина. Вы не будете вмешиваться. Я останусь, пока не прибудет его мать.
— Вы… вы расскажете ей, что я сделал?
— Будьте уверены, — сказал я. — И да смилостивится над вами Господь.
Когда я вернулся в лазарет, Ирвин проснулся, а сестра Джен только что закончила зашивать порез на коже головы раненого охранника. Чтобы это сделать, она выбрила большой, неправильной формы, участок в его волосах, и он выглядел совершенно нелепо — даже после того как она замотала всю его голову бинтом, чтобы не разошлись швы.
Я вошёл в палату Ирвина и спросил:
— Как ты себя чувствуешь?
— Устал, — ответил он. — Но мне лучше, чем сегодня утром.
— Ирвин, — строго напомнила медсестра Джен.
— Да, мэм, — отозвался Ирвин, и покорно накрыл нос и рот дыхательной маской.
— Твоя мама едет к тебе, — сообщил я.
Парень оживился.
— Правда? Ух ты. Это фантастика!
Потом он нахмурился.
— Это не… потому что я был болен? У неё же очень серьёзная работа.
— Может быть, отчасти, — успокоил его я. — Но в основном, я думаю, это потому, что она тебя любит.
Ирвин закатил глаза, но всё же улыбнулся.
— Да, верно. Надеюсь, у неё всё нормально. Эй, есть ещё чего-нибудь поесть?
Позже, когда Ирвин поел (ещё раз), он уснул.
— Его температура спадает, а дыхание свободное, — покачала головой сестра Джен. — Несколько часов назад я была готова поклясться, что нам придётся отправить его в реанимацию.
— Дети, — пожал плечами я. — Они быстро поправляются.
Она, нахмурившись, посмотрела на Ирвина, затем на меня:
— Это всё Фабио. Он что-то сделал.
— Что сделал? — невинно переспросил я. Она покачала головой.
— Не знаю. Просто чувствую… что это правда. Он не хотел видеть вас здесь и вызвал охрану, чтобы вышвырнуть вас, как раз в то время, когда Ирвину стало ещё хуже.
