Она словно не слышала моих слов:
– Сопровождать нас будет шеф безопасности острова, некий мистер Пол Стивенс.
– Кто поедет на более раннем пароме?
– Не знаю... послушай, Джон, если они хотят что-то скрыть, то мы вряд ли сможем им помешать. Они на этом прокололись в прошлом, но сейчас хорошо знают, как делать свое дело. Ты увидишь лишь то, что они позволят тебе показать, услышишь лишь то, что они захотят, чтобы ты услышал, и поговоришь лишь с теми, с кем тебе разрешат. Не принимай эту поездку слишком серьезно.
– Кто поедет?
– Я, ты, Макс, Джордж Фостер и Тед Нэш. – Она спросила: – Ты знаешь, где находится паром?
– Я узнаю. Чем ты сейчас занята?
– Разговариваю с тобой.
– Приезжай-ка ко мне. Я рассматриваю образцы обоев. Хочу узнать твое мнение.
– Уже поздно.
К моему удивлению, это прозвучало почти как 'да'. Я продолжал наступать.
– Ты можешь поспать здесь, и мы вместе отправимся к парому.
– Весьма остроумно.
– Я бы это пережил.
– Я подумаю. Ты нашел что-нибудь в компьютерных распечатках?
– Приезжай, и я продемонстрирую тебе свой жесткий диск.
– Прекрати.
– Я заеду за тобой.
– Слишком поздно. Я устала. Я в... Я собираюсь лечь спать.
– Отлично. Мы могли бы поиграть в 'бутылочку'.
Я слышал, как она терпеливо вздохнула и произнесла:
– Мне кажется, что в финансовых записях может быть ключ к разгадке. Ты, наверное, не очень усердно ищешь. Может быть, ты не знаешь, что ищешь.
– Вероятно.
Она сказала:
– Кажется, мы договорились делиться информацией.
– Да, друг с другом. Но не со всем миром.
– Что?.. А... понятно.
Мы оба знали, что когда имеешь дело с людьми из государственной службы, то найдешь жучок у себя в телефоне через пять минут после того, как познакомишься с ними. Они даже на подслушивание друзей не запрашивают разрешения. Я уже пожалел о том, что звонил Маргарет Уили.
– Бет, а где Тед?
– Откуда мне знать?
– Держи свою дверь на задвижке. Его внешность совпадает с описанием убийцы-насильника, которого я разыскиваю.
– Давай отдохнем немного, Джон. – Она повесила трубку.
Я зевнул. Хотя отказ Пенроуз приехать и раздосадовал меня, я почувствовал некоторое облегчение. Мне действительно кажется, что медицинские сестры подсыпают в пищу пациентов селитру или что-нибудь в этом роде. Возможно, мне надо есть побольше мяса.
Я выключил кофейник, погасил свет и вышел из кухни. Я шел через большой одинокий неосвещенный дом, миновал обитый дубом вестибюль, поднялся наверх по винтовой скрипучей лестнице, пошел по длинному коридору к комнате с высоким потолком, где я спал в детстве.
Я разделся, мысленно возвращаясь к прошедшему дню, и попытался уяснить, действительно ли мне необходимо успеть на восьмичасовой паром.
В пользу этого, во-первых, говорило то обстоятельство, что я любил Макса и он просил меня об одолжении. Во-вторых, мне нравились Гордоны, и я хотел как-то отблагодарить их за прекрасное время, проведенное вместе в трудные для меня дни, за вино и бифштексы. В-третьих, я невзлюбил Теда Нэша, и у меня возникло по-детски наивное желание задать ему хорошего перцу. В-четвертых, мне очень нравилась Бет Пенроуз, и я не мог отделаться от возникшего у меня желания ее хорошо... сами понимаете. К тому же чувствовалась усталость ... Нет, дело, конечно, не в этом. Просто хотелось доказать, что я еще на что-то способен. Пока все шло хорошо. И наконец, последнее, но не менее важное обстоятельство – сказывалась такая мелочь, как чума, черная смерть, красная смерть, смутное предчувствие какой-то надвигающейся беды, вероятности, что мы наслаждаемся последним летом на этой земле.
Я понимал, что с учетом всех этих причин надо успеть на восьмичасовой паром, а не валяться в постели, укрывшись всеми одеялами, как бывало в детстве, когда мне хотелось избежать чего-то неприятного...
Я стоял раздетый у большого окна и смотрел, как туман, словно белый призрак в лунном свете, поднимался со стороны залива и полз к дому. Раньше я страшно боялся туманов. И сейчас боюсь. Я почувствовал, как мурашки поползли по моей коже.
