Послали уже кого-то в дом? Наверное, сразу же послали…
Не думать про дом. Нельзя. Отвлечься и отвлечь.
Мелисс. Микеле. Роберто. Кто из них?
— Молчаливый какой. Хитрецы всегда молчат. Как ты догадался?
— О чем?
— Такой невинный вид… я почти поверил. Или поверить? Я понимаю, почему ты взял к себе Мелисс и этого самоуверенного красавца, отличные, надо сказать, модели… но какой хитрый план может включать в себя доносчика?
— Модели?
— Так ты не догадался? Забавно. Что ж, полагаю, такой экспериментатор как ты, оценит красоту замысла. Твои так называемые со-Родичи — модели оболочки. Более ранние модели, так сказать, пробные, поскольку старше тебя. Микеле, например, был ярым путешественником, а наложенная оболочка вынуждает его не покидать города. Роберто ценил дружбу, но под влиянием оболочки из него вышел, пожалуй, неплохой шпион. Мелисс — отдельная история. Пожалуй, с ней мы погорячились. Она хотела детей и могла их иметь, но партнера выбрала совершенно неразумно. Этот ее Дар! Между нами, девице совершенно непозволительно так забываться — представь, она даже нарушила приказ аргентума, собираясь выйти замуж за это человечье отродье. Причем даже не сделав свой Дар вампиром, поскольку, он, видите ли, был против!
Мы переориентировали ее разум с пылких чувств на холод логики, и она сама избавилась от своего «воплощения мужества и великодушия». Юные вампиры порой бывают редкостно глупы. Верно?
Оболочки…
Значит, то, что я чувствовал в них — какой-то излом, какой-то узелок в плетении ауры там, где его не должно быть, тень за внешним сиянием, — это и правда?
— Да, мальчик, — заметно заострившийся взгляд почти режет. — А ты собрал их… зачем?
— Вас встревожило, что я собрал вместе все оболочки?
— Ты и правда не понял… Треть моего хмаля в оболочках. Ты собрал лишь часть. Первенцев.
Что?! Давление стало непереносимым, но наконец обретенное понимание было хуже. Куда хуже…. Некоторые несоответствия, мелкие странности, замеченные за несколько лет изменения в поведении со- Родичей — все внезапно сошлось в жуткой по своей правдоподобности картине. Это не хитайцы… куда хитайцам до такого размаха. Треть? Нет, лжете, аур. Больше половины. Вероятнее всего, пять из семи… Конечно! Едва кто-то из младших набирал достаточно сил, чтобы выделиться из толпы, как его приглашали «для бесед». И все.
Они корректировали немного. Не слишком заметно. Вампир почти не менялся, просто появлялось в нем нечто лишнее. Спокойствие? Безразличие? Дар мой называет эту черту характера непонятным словом «пофигизм».
Дар мой…
Отвлечь.
— Не противно? Править куклами вместо живых?
— Противно. Но зато как легко…Знаешь, малыш, изумительно легко. Не надо уговаривать, убеждать, доказывать свою силу, можно просто приказать, и будет исполнено. Это прекрасное ощущение. Эксперимент удался.
Не совсем, если хоть одна модель нарушила навязанные правила. Или… больше?
Странно он подобрал слова… Стоп.
— Эксперимент? А дальше?
Черные глаза замерцали.
— Умница… ах, как жаль…
Вторая волна понимания почти захлестывает ледяной волной. От масштабности замысла и жестокости…. От присвоенного ауром права повелевать без ответственности за неверное решение.
Хотел знать, Джано? Не захлебнись теперь.
— Вы хотите использовать это в других городах… — собственный голос кажется глухим. — Так? Наш город — только эксперимент. Вы хотите править всеми вампирами?
— Согласись, малыш, прекрасный замысел. Не будет конфликтов, не будет глупых поединков, и пищи каждому сколько хочешь, без оглядки на людские прихоти. Гармоничное общество…
Он еще говорит что-то — о новом устройстве общества, о порядке, который воцарится сначала в нашем поясе, потом в других, но слышу и не слышу. Третья волна понимания оказывается самой тяжелой. И не потому, что такая откровенность явно имеет причины (с самого начала было ясно, что так откровенничать можно только с обреченным), но и потому, что в этом, кажется, безумном, плане заметна определенная логика и твердая уверенность. Аур явно не одинок в своих убеждениях…. И шансы у него есть. А самое плохое — есть союзники.
Плохо, ох, как плохо.
Сможем ли… не думать, не думать. Представить что-то другое…
Овечье стадо тоже кажется гармоничным. Со стороны. Пока не придет пора готовить плов или шашлык.
— Вы и людей хотите подчинить…
Аур смотрит рассеянно, и становится ясно, что мое время вышло. Он успокоился на мой счет, и больше не намерен тянуть с… с чем?
Страшно. Как бы ни старался убедить себя в том, что все это просто необычный эксперимент, но понимаешь ведь: результаты, скорее всего, будет узнавать кто-то другой.
— Думаю, ты согласишься, что это справедливо. В свое время они едва не уничтожили нас. а за все в этом подзвездном мире рано или поздно придет пора платить.
— За все. Вы правы, аур. Придется… Рано или поздно.
Слова ауру не нравятся.
Он хмурится:
— Хорошо, что ты это понимаешь. До Представления осталось не так уж много времени. Очень жаль, что этот праздник будет омрачен трагедией. Увы, наш хмаль сегодня лишится и потенциально сильного Дара, и неплохого энчелесто. К сожалению, напряженные занятия тяжело повлияли на разум энчелесто Джано, и сегодня его душевное здоровье отказало окончательно. Подумать только, убить свой Дар прямо на Представлении… — аур скорбно качает головой. — Какая жалость…
Ах вот как. Что ж, ты ведь это предвидел, Джано?
У меня осталось совсем мало времени.
Пора.
Я закрываю глаза.
Дарья!
Дверь была хороша. Славная такая дверь, тяжеленькая, на несерьезных петлях, такую снести одно удовольствие, тем более, что крышка от сундука не самое плохое оружие.
Я перехватила крышку поудобней.
Ну что, пузо, наш выход?
Устроим себе сеанс фитнеса посредством битья морд нехорошим типам?
Бурл? — непонимающе отозвалось пузо, еще не отошедшее от гадского сюрприза Роберто.
Само ты бурл! Они нашего Джано обижают. Кормильца!
Бурл!
То-то. Двинули на спасательные работы!
— Вот она! — вдруг доносится от окна, — Дауд, сюда, вот она!
ШЕР?! Как?
В щели решетки и правда лицо Алишера. С ума сошел!
— Дарья, Джано с тобой? Ты… тебе не плохо? Что ты молчишь?
— Жду, пока можно будет хоть слово вставить! Вы как тут? Сказано же было…
— Мы… в общем, кое-что услышали…
