– Да нет, это вам показалось… – неуверенно протянул Борис.
– Ничего не показалось, – стоял на своем Виктор Николаевич. – У него дрожат ресницы. Я же вижу!
– А мы не видим. И вообще мы его забираем, – категорично сказал Андреевич.
– Вы? С какой это стати?! Я отец, мне и забирать!
– Мы его сослуживцы и отвезем его в лучшую клинику.
– А позвольте ваши документики, – нашелся Сидоренко.
– А ваши документы можно посмотреть? – ухмыльнулся Борис.
– Мои? Они всегда со мной, – хмыкнул Виктор Николаевич. – Прошу! Сидоренко Виктор Николаевич. Возражения есть?
Борис взял в руки документ Сидоренко. Прочитав фамилию, он двусмысленно улыбнулся и передал документы Андреевичу, тот возвратил паспорт Виктору Николаевичу, при этом спросил:
– Видимо, давно с сыном виделись?
– Я? Давно, а что? Да какая разница?!
– Да нет, ничего. А что, Боря, может, и впрямь оставим Николая на попечение отца? – вдруг предложил Андреевич.
«Вот ведь прохиндеи!» – в сердцах подумала я. Мне нетрудно было угадать ход мыслей преступника. Если судить по заключению врачей, перспективы у Николая вернуться в сознание мизерные. А это могло означать, что Борис и Андреевич мало рисковали быть разоблаченными подельником. Но даже если допустить, что тот придет в себя, то это случится не сегодня и вряд ли завтра, значит, за это время преступники успеют скрыться.
– А что? – с полуслова понял подельника Борис. – Мы-то думали, что у Николая никого нет, вот и приняли участие в его судьбе, но поскольку у него есть родной отец, ему, то есть вам, и карты в руки. Всего вам доброго, Виктор Николаевич.
Борис похлопал Сидоренко по плечу и направился к двери.
«Черт! Кажется, мы развязали им руки. Сейчас они уйдут и все силы приложат к тому, чтобы найти Анну, – с досадой подумала я. – Что лучше? Задержать их здесь и выдавить из них признание? Или дать им уйти, чтобы они сами привели нас к Анне и картинам? Второй вариант хорош, но Борис меня и Алину знает в лицо, значит, скорей всего обнаружит слежку и оторвется, и тогда мы потеряем их навсегда. Надо действовать».
– Алина, ты как? – спросила я подругу.
Возможно, между нами и нет телепатической связи, но понимаем мы друг друга с полуслова, с единого взгляда. Иначе как объяснить то, что она тут же мне ответила:
– Надо брать!
Она решительно схватилась за ручку двери и дернула ее на себя, сделала шаг вперед и нос к носу столкнулась с Борисом.
– Не торопитесь, юноша. У нас к вам есть кое-какие вопросы.
Кажется, Алинино появление произвело на Бориса небольшое впечатление.
– Не узнали?
– Ну почему? Помнится, мы даже на одном корабле плыли. Нога как? Не беспокоит?
– При чем здесь нога? – нахмурилась Алина. Она давно забыла о травмированном колене. – Ах, нога… Сейчас не об этом. Поговорим о другом.
– Простите, но нам сейчас некогда, – издевательски вежливо выдавил из себя Борис. – Поговорим потом, попозже. – Он шагнул вперед, намереваясь обойти Алину с боку.
– Ах, вот как. Тем не менее вам придется остаться, – осадила его Алина и своим телом перекрыла дорогу.
Я тоже шагнула к двери. Конечно же, Борису ничего не стоило нас оттолкнуть, но тогда бы мы закричали, а скандал не входил в его планы.
– Для начала предъявите документы, – потребовала Алина.
– На каком основании? – усмехаясь, спросил он. – Кто вы такие?
– Организация, в которой мы служим, дает нам право не то что требовать документы, но и обыскивать, – нахмурившись, выдала Алина.
Она волновалась и потому сморозила явную чушь. Наверняка подобная формулировка вогнала бы в ужас какую-нибудь пенсионерку преклонных годов, которая, прожив много лет, только догадывается о своих правах, тогда как в жизни ей приходилось сталкиваться исключительно с обязанностями.
Алинино заявление только рассмешило Бориса. Криво улыбнувшись, он спросил:
– Это какая такая организация? Союз первых пионерок?
«Хамит парень», – отметила я, с трудом сдерживая себя, чтобы не ответить.
– Или, может, ваша организация называется «Клуб любопытных Варвар»? – продолжал ерничать Борис.
Потом он попросту взял Алину за плечи и аккуратно отодвинул в сторону. То же он собирался проделать со мной.
– Вы не можете просто так уйти! – повысила я голос. Господи, как будто мой писк мог остановить двух взрослых мужчин!
– Именно это мы и собираемся сделать, – поставил нас в известность Борис.
К нам подскочил Виктор Николаевич. Николай, казалось, никого теперь не интересовал. Теперь нас было трое против двух. И все же силы были неравны. Борис – юноша нехлипкий – весил, наверное, как я и Алина, вместе взятые. Допустим, мы могли бы повиснуть на его руках, но еще оставался Андреевич. На Сидоренко мы вряд ли могли рассчитывать: человек несколько дней назад перенес сердечный приступ. Он мог взять Андреевича только на испуг.
Глава 27
Скорей всего нам пришлось бы беспрепятственно отпустить Бориса и Андреевича, если бы не вовремя подоспевшая помощь в лице Густава. Более того, он притащил с собой двух полицейских, один из которых приезжал в то роковое утро, когда был ограблен дом Шульца.
– Что здесь происходит? – загремел за нашими спинами его раскатистый голос.
– Густав, ты пришел? – с облегчением ахнула Ирина.
– Ты как? – спросил он, окинув супругу нежным взглядом.
– Со мной все хорошо, но я не понимаю, что происходит. – Она сделала обиженное лицо и покосилась на меня и Алину. Полагаю, она собиралась пожаловаться мужу на мою подругу, но тот расценил ее взгляд по-своему.
Увидев возвышающегося над нашими головами Бориса, он от возмущения поперхнулся:
– Как?! И этот здесь? Да что ж это такое?! От твоих родственников я когда-нибудь избавлюсь? Пойми, дорогая, у нас не принято так долго гостить. Я сделал поистине царский подарок в надежде на то, что все они после окончания круиза вернутся домой. А они снова тут как тут?
«Они? – уловила я в словах Густава некоторую странность. – Густав видит перед собой одного Бориса, но говорит о нем во множественном лице. Оговорился? А может, он знает второго? Худой, усики, похож на Кларка Гейбла… Интересно получается. А что, если этот Андреевич и есть Алекс Петроу?»
Я хотела уточнить у Густава, знаком ли он со вторым мужчиной, но меня опередил полицейский. Заглянув в палату и не увидев там ничего страшного, он поинтересовался о чем-то у Густава. Тот смутился и извиняющимся тоном начал что-то объяснять.
– Что он говорит? – подскочила я к Ирине.
– Он извиняется, что зря их побеспокоил. Здесь дела семейные. Мы сами разберемся, – ответила Ирина.
– Нет! – завопила я. – Нет! Не уходите! Вы не можете уйти! Мы нашли преступников. Это они украли картины!
– Кто украл? Мы? – воскликнул Борис, изображая оскорбленного. – Да я вас упеку за решетку за оговор. Какие картины?! Лично меня вообще не было в Дюссельдорфе, когда этого господина обокрали. Я требую, чтобы она извинилась передо мной! Да-да, именно требую!
Он старался выглядеть спокойным, и ему это почти удавалось. Волнение выдавали лишь предательски выступившая на лбу испарина и легкая дрожь на кончиках пальцев. Перехватив мой взгляд, он сложил руки
