замки нахараров у Бзнунийского моря – одному или с вооруженными силами? Простительно ли будет такое вторжение, хотя бы и в ферме мирного предложения?.. Ничего, ничего не екдно определенного впереди!..
«Ах, Артак, Артак, что ты натворил, куда ты завел меня?..» – пробормотал он, вглядываясь вдаль – туда, где чернела толпа, которую, словно кровью, окрашивал свет факелов.
Куда двигалась эта народная масса, на что была она способна, до чего могла ее довести ярость?
Но нужно было совладать со своими колебаниями и черными мыслями, нужно было решать и действовать. Атом решил взять с собой в области, расположенные вокруг Бзнунийского моря, Гевонда, с его помощью поднять там на ноги местных жителей и через них воздействовать на воинов нахарарских отрядов.
«Если принесшие клятву стоят за сопротивление – они и сами будут довольны моим вмешательством. Если же они против, если они сами отрекутся… – Атом с силой потряс рукой в воздухе. – Тогда я подымусь против них! Я – и со мной все оставшиеся верными обету!»
Атом решил прежде всего заехать к себе в родовой удел – взять небольшой отряд воинов своего полка и с этим отрядом пройти в Хорхоруник, убедить князя Хорена присоединиться к нему и с ним вместе обойти Тарон, Рштуник и Арцруник. Oн имел в виду подготовить удар армянского войска и народа на той окраине, которая, по его убеждению, должна была оставаться в глубоком тылу движущихся на Зарехаван персидских войск.
Полуденное солнце палило нещадно. Несмотря на самое горячее время жатвы, жители Дзмероца, расположенного на дороге между Арташатом и Эчмиадзнном, не выходили на полевые работы. Это было обширное, богатсе садами селение, куда обычно назначались на зимний постой отряды общегосударственного войска, большей частью из полков Вардана Мамиконяна.
Крестьяне и воины собрались на сельской площади, когда в село вступил Аракэл со своими людьми. Жители были взволнованы появлением группы полунагих монахов с сумами на плечах, пришедших со стороны Арагаца.
– Что случилось, святые отцы? И вас обобрали? – расспрашивали их сельчане.
– В смущении и растерянности мы, братья! – ответил согбенный старик монах. – И с бесплодной горы и с развалин налог требуют!.. Последнее зернышко вымели из нашего монастыря, двери запечатали, а нас мукам подвергли.
– Чего же они требовали?
– Чтоб мы от светлой веры нашей отреклись… Рукописи пожгли…
Старик дрожал всем голом, голос его прерывался. Куда они шли, что намеревались предпринять – того не знали и сами монахи.
В это время въехал в селение Атом. Тотчас же вокруг него собрались крестьяне, монахи и люди Аракэл а Усевшись в тени большой шелковицы, Атом вызвал к себе старшин удельного войска, объяснил им создавшееся положение и приказал зорко следить за событиями и быть готовыми кп всякгм неожиданностям.
– Вооружитесь и ждите… Но чтоб никаких нападений на персов! – сурово предупредил Аточ и обратился к одному из пожилых старшин: – Сотник Сеиекерим, помни: ответсвенность возлагаю на тебя лично!
– Как изволить!.. – опуская в знак повиновения глаза, но с плохо скрываемым недовольством ответил сотник.
– Ну, в чем дело? – пристально посмотрел на него Атом, – Говорю тебе: если даже кожу с вас сдирать будут, и то надо стерпеть! А то испортите все дело…
– Огнем горит у нас душа, князь! – нажаловался сотник.
– Строжайший теое приказ! Понял? – нахмурился Атом.
На всякий случай он решил взять с собой из удельного войска небольшой отряд отборных всадннков в качестве телохранителей, и с ними отправился искать католикоса, Гевонда и Езника, которые находнлись в голове шествия.
Не успел Атом отъехать, как на Арташатской дороге показался небольшой отряд. Крестьяне и воины двинулись к окраине села. Отряд персов с несколькими сборщиками вошел в село и остановился нa площади. Начальник отряда выехал вперед и спросил:
– Готова подать?
Из группы крестьян вышел седой староста. Со спокойным достоинством оглядев перса, он холгдно ответил:
Подать давно готова. Но внести ее мы должны нашим властям. Они и доставят ее вашему царю – Мы сами ее возьмем! – так же холодно отрезал перс и пренебрежительно приказал: – Ну, несите! И быстро!
Требование перса было вопиющим беззаконием. Но что было делать старосте?.. Атом приказал не шевелиться, «хотя бы с них и шкуру сдирали…» Староста стал совещаться со взволнованными крестьянами.
Перс, не понимавший армянского языка, уже проявлял признаки раздражения.
– Но как же я сдам? – колебался староста. – Ведь не имеем мы права сдавать им подати!..
– Нужно сдать! Нет у нас иного вывода, – ведь кровь прольется… – уговаривал его Сенекерим.
– К дьяволу! Пусть прольется! Не дам!.. – заупрямился староста.
– Теперь не время говорить о праве да законе, Согомон. Дай им, пусть уберутся! – подал голос один из крестьян.
– Отдай, Согомон! Отдай! – настаивал Сенекерим. – Нельзя нам драться, не то мы бы их в клочья разорвали. Командующий отрядом раздраженно крикнул:
– О чем вы там говорите? Долго буду я вас ждать? Несите!..
– Подождешь, почтенный!.. – с насмешкой отозвался Сенекерим. – Приказа нет у нас, а то…
– Какие еще приказы. От кого? Кончилась ваша власть. Несите скорей подать, а то мы покажем вам «приказ»!
– Кому это вы собираетесь показывать? – спросил, выступая вперед, светловолосый воин и повернулся к крестьянам. – А вы что, онемели?
Крестьяне переглянулись, но продолжали безмолвствовать. Воин, поискав глазами камень покрупнее, спросил:
– Так, значит, перс непременно требует подать?.. – с недоброй усмешкой обратился си к сотнику Сенекериму, хмуро разглядывавшему перса. – А ну, Сенекерим. Дадим-ка мы им «подать»! Уж дозволь!
– Забыл ты, что приказал князь Атом? – прикрикнул на него сотник. – Отойди назад! Воин с ворчанием отошел.
– Копья рука просит, копья! Или косы, по крайней мере, – вырвалось у одного из крестьян.
– Помолчи, Погос, и без того тяжко! – со сдержанным укором обратился к нему Сенекерим.
– Тяжко-то тяжко, а небось отдаете им зерно, да еще с душой вместе! – возмутился Аракэл, с молчаливой злобой наблюдавший за происходившим.
– Да вот, начальник наш говорит, что не ведено, – отозвался другой крестьянин.
– Значит, перс так и уйдет безнаказанный? – спросил Аракэл, делая шаг вперед.
– А ты кто будешь, приятель? – справился Сенекерим.
– Не видишь разве? Я один из тех, кто хлебнул горя из-за персов! До коих же пор терпеть?
– Давайте всех на клочки разорвем! – предложил кто-то из людей Аракэла.
– А вы не вмешивайтесь! Это наше дело – одернул Сенекерим.
– Тоже еще воин!.. Честь-то есть у вас? – вспылил Аракэл.
– Не приказано! Понятно? – заорал Сенекерим. – Иди себе, не лезь в наши дела!
– Правильно! Не приказано нам!.. – подтссрдили воины. – Вы уж не вмешивайтесь!..
– Да мы и не вмешиваемся! Хочется только посмотреть, до коих пор у вас шкура выдержит.
Староста с обидой махнул рукой и заявил, поворачиваясь, чтоб уйти:
– Вот вам подать, вот вам перс ваш! Отдавайте ему сами, а я своей рукой не дам!
Покачав головами, крестьяне смотрели ему вслед. Немного погодя на площади уже лежало до двадцати больших чувалов зерна, и крестьяне начали грузить их на вьючных лошадей.
– Несите и хлеба! – приказал начальник персидского отряда. – Да еще масла, сыра, припасов на дорогу! – с наглой улыбкой требовал он.
