Перс явно стремился вызвать стычку, возмущение, он искал повода к кровопролитию. Окинув сластолюбивым взглядом стоявших немного поодаль женщин, он заявил:
– Скоро в нашу веру перейдут, все нашими будут! Перехватив яростный взгляд Сенекерима, перс обратился к нему.
– Ничего, мы и вас вместе с женами вашими в Персию угоним! И для вас дело найдется!
Сенекерим весь почернел, с трудом сдерживая ярость.
– Во имя отца и сына и святого духа! – широко перекрестился Саак, также задыхавшийся от бешенства. Он исподлобья окинул взглядом крестьян.
– Чтоб люди земли стояли и беспомощно ждали, когда их выбросят из родных мест голыми, в чем мать родила? Горе вам!..
– Проклинай, брат Саак, проклинай! Поделом нам! – отозвался Езрас. – Под плетьми сборщиков ты высох, теперь очередь до этих дошла…
– Чего же вы молчите? Когда же вы восстанете? Поднимайтесь! Восстаньте!.. – призывал Саак.
– И восстанем! Не будем дома с женами сидеть! – весело отозвался один из крестьян.
– А раз не намерены вы дома с женами сидеть, то восстаньте! – говорил Аракэл, потрясая кулаком. – Раз уж отреклись от нас наши нахарары…
Высокий широкоплечий крестьянин быстро шагнул к Аракэлу, почти коснулся крепкой выпуклой грудью его груди, окинул его гневным взглядом с головы до ног и, не отводя от него синих глаз, резко и решительно проговорил:
– Наш Спарапет от народа не отречется! Аракэл пристально на него взглянул:
– Как знать? Вот пойдем, сами узнаем. Если он в плену – освободим, если ж и впрямь отрекся – освободим страну!
– Да будут благословенны уста твои! – воскликнул Погос с жаром.
– Эх, говорю же я – пора за копья взяться!
– Ничего, потерпи! – остановил его Сенекерим. – Наступит и день копья!..
– А у меня тем временем сердце разорвется!.. – с горечью отозвался Погос. – Нет, не усидеть мне дома, пойду поищу на них управы!
Крестьяне принесли выпеченный хлеб и молча набили мешки для персов.
– А-а, давно бы так… А ты там не ворчи! – прикрикнул на Погоса начальник персидского отряда и, проезжая мимо, полоснул его плетью.
Отряд удалился. Все словно онемели, окаменели.
– Эге!.. – внезапно воскликнул Саак, пристально вглядываясь вдаль.
Со стороны Эчмиадзина входила в село толпа с католикосом, Гевондом, Егишэ и Езником Кохпаци во главе. Католикос находился в каком-то исступлении. Чем-то зловещим веяло от всего его облика. Покрытые пылью борода, волосы, брови и ресницы, босые ноги в грязи и крови придавали ему вид человека, измученного и потрясенного.
Католикос подошел к крестьянам и воинам, которые с непокрытыми головами благоговейно перед ним склонились. Пылающими глазами оглядел он всех, простер руку и возгласил:
– Подымайтесь на войну за свободу!.. Поднимите меч, карающий против изменников!.. Да будут отвергнуты отныне все отступники!.. Да будет гибель уделом изменника – князь он или простолюдин, слуга или господин! Все подымайтесь!..
– Мы поднялись, и мы готовы, святой отец! – отозвался Саак.
– Да будет благословен меч ваш! – возгласил католикос.
Бежавшие от сборщиков монахи с плачем пробились к католикосу и склонились перед ним, лобызая край его одежды. Католикос горестно взглянул и осенил их крестным знамением.
– Идите в мир, с мирянами спасайтесь… И да ниспошлет господь спасение стране Армянской!..
Перекрестившись, католикос поспешно покинул селение и свернул в сторону Аракса. Монахи следовали за ним.
– Вот и кончилась передышка наша! – с горечью и беспокойством воскликнул Погос.
– Правильно! – признал Саак.
По Арташатской дороге, впереди воинского отряда, ехали персидские вельможи – Деншапух, Вехмихр и могпэт Ормизд со свитой, – стремившиеся придать своему появлению, елико возможно, торжественный вид. Деншапух, ревниво следивший за тем, чтсб его скакун всегда шел впереди скакуна Вехмихра, был в шлеме, имевшем форму тигровой головы. Поверх парчового кафтана был надет массивный, литого золота пояс. Вехмихр старался превзойти его в пышности, нарядившись в сафьяновые, цвета граната, сапоги до колен. На могпэте Ормизде был белый кафтан и высокая остроконечная шапка. Воины из их отряда также принарядились и имели вызывающий вид.
Подъехав к селению, Деншапух остановил коня. Остановился вслед за ним и весь отряд.
– Зачем вы собрались? – спросил Деншапух. Искоса разглядывая его, жители безмолвствовали.
– А это что за монахи? – сердито справился Деншапух. – Откуда они?
– Из Огакана мы, государь!.. – ответил за всех старый монах; взгляд его был устремлен в лицо Деншапуха.
– Есть у вас жалобы?
– Есть, государь! – заявил старик, выходя вперед. – Сборщики житья не дают: все у нас отняли и монастырь запечатали!
– А вы молитвой живите! – издевательски рассмеялся Деншапух.
– Молитвой и будем живы! – ответил старый монах, не выдавая своего возмущения.
Могпэт Ормизд подозвал монаха к себе.
– Вам разве не предписали оставить христианство и принять маздаизм?
– Предписывали, государь могпэт. Но разве позволяет закон предписывать душе человека?
– Не позволяет? Вот и приходите судиться к нам, раз не позволяет, – отрезал могпэт.
Монахи замялись, но воины плетьми загнали их в середину отряда.
Нахмуривиись, Деншапух повернулся к крестьянам:
– Есть жалобы на сборщиков? – все с такой же издевательской усмешкой спросил он.
– Нет! – неожиданно резко ответил за всех Саак, впиваясь Деншапуху в глаза злобным взглядом. Деншапух пристально оглядел его:
– Злой у тебя взгляд!.. Что ты задумал?
– Ничего! – отрезал Саак, все так же не сводя с Деншапуха глаз.
– Ну-ка, пойдем с нами! Посмотрим, что ты в себе таишь! – с угрозой произнес Деншапух.
– Что таю?.. – пробормотал Саак. – То, что всегда останется при мне!..
– Гоните сюда эту собаку! – крикнул Деншапух своим воинам.
Персы набросились на Саака и, скрутив ему руки, втолкнули в ряды монахов.
Аракэл рванулся к персам, но Сенекерим железными пальцами сжал ему локоть:
– Не навлекай беды на все село! Говорят тебе, еще не время!..
Аракэл с болью признался самому себе, что сотник прав: село не приняло бы участия в нападении на отряд, вспышка оказалась бы преждевременной. Следовало, стало быть, подумать об освобождении Саака либо на дороге, либо из темницы.
– Ну, в путь! – приказал Деншапух, еще раз окинул крестьян злобным взглядом, хлестнул своего жеребца и повернул к Эчмиадзину.
Подгоняя их плетьми, всадники увели с собой монахов и Саака.
Следуя почти по пятам за католикосом и Атомом, Деншапух стремился узнать, куда и зачем они идут.
– Вот видите! – простонал Аракэл. – Змея обвилась вокруг нас!.. Войсками наводнили они крепости наши, избивают, терзают народ!.. «Потерпите, потерпите!..» Вот вам ваше «потерпите»!..
Окружающие отвели взгляды.
– Будь она проклята, такая жизнь! – воскликнул один из воинов, гневно отшвырнув ногой камень. – Хватит ждать! А, ребята?..
– Ну, что я тебе говорил, Акобос? – прикрикнул на него Сенекерим.
– Невмоготу мне! Я ухожу! – решительно проговорил Погос.
