головках хохолками столпились вокруг Старшей госпожи.
– Расскажи нам что-нибудь, Мать-госпожа! – упрашивали они, обнимая ее.
– Что же мне рассказать вам, птенчики мои?.. Перезабыла я все.
– Нет, нет, не забыла!.. Расскажи! – не отставали малыши. Старшая госпожа сдалась:
– Ну вот… взгляните на это синее море: это ведь сестричка пятерых братьев, А кто же эти пять братьев? Вон, видите? – показала она на берега Тарона:- Вот это – Мамгун. Рядом с ним – Рштун. Вон тот, что немного отодвинулся назад, – Могк. Рядом с ним… – тут Старшая госпожа остановилась, произнесла «кш» и ладонью стряхнула с платья залетевшие водяные брызги:
– Кш, не брызгай на меня, море! Дети залились веселым смехом:
– Кш, кш, море!
– Да, вот так!.. – продолжала Старшая госпожа. – А рядом с Могком, ближе к нам, – Арцрун. А там, где мы сидели, – там Хорхор. Что же делает море, сестрица пятерых братьев? Оно выбрало место как раз посредине пятерых своих братьев – всех ласкает, всех уговаривает: «Смотрите не ссорьтесь!..»
– И хорошо делает: нельзя братьям ссориться! – подхватили дети.
– Так… Значит, потому и находится море посредине пятерых братьев – и этого приласкает и того приголубит, чтоб дружно они жили. И говорит братьям сестрица-море: «А если вы очень хотите воевать – то воюйте с Немрутом, который вон как нахмурился – сердится на вас!..»
– Вот та гора, Мать-госпожа? – заинтересовались дети.
– Ну да. Наш Гайк-прародитель сразился с Немрутом-Бэлом и победил его. Но, умирая, Немрут-Бэл сказал: «Я умру, но дух мой останется жить в этой горе, чтоб помнили вы меня, глядя на эту гору…» Эта гора и есть Немрут. Видите, как он нахмурился, как косо и злобно глядит на нас?
– Это он там? – переспросили дети, опасливо поглядывая на гору Немрут – Он самый – дух Немрут-Бэла. И пока он там, не переведутся враги у армян… Поняли, птенчики мои?
Незаметно подобравшись поближе, хотя и сохраняя почтительное расстояние, слуги и служанки тоже слушали рассказ матери Спарапета, стараясь не упустить ни слова.
– Эх, Мать-госпожа, – вздохнула жена Нершапуха Арцруни, – когда же переведутся враги у народа армянского?!
– Когда ветры, песчинка за песчинкой, развеют всю гору Немрута! – объяснила та.
– И до тех пор все воевать придется нам, Старшая госпожа? – с горечью спросила жена Гадишо, – Не выдержим ведь, пропадем!
– А вы думаете – легко душу сохранить? – печально проговорила Старшая госпожа. – Думаете, у Вардана моего есть покой, есть отдых? Ослепнуть мне!.. Всегда в боях, всегда в походах,. Э-э, да будет свята воля народа!..
– Чего же хотят от нас враги наши, Старшая госпожа? – задала вопрос мать Артака.
– Душу хотят отнять у нас.. А что мы – без души?..
Дети, не понявшие ни слова из этой беседы, вновь принялись упрашивать Старшую госпожу рассказать им еще что-нибудь. Один из малышей показал пальцем на нос корабля:
– А это что за женщина там, Мать-госпожа?
– Это Шамирам, птенчик мой: она уронила свои бусы в море, хочет их отыскать…
– А кто эта Шамирам, Мать госпожа? Какие это бусы? – встрепенулись дети. – Расскажи нам, Мать- госпожа!
– Рассказы об этом – на дне моря, птенчики мои. Прислушайтесь-ка – море рассказывает…
Перегнувшись за борт корабля, дети начали прислушиваться.
– Не хочет рассказать, Мать-госпожа! – пожаловались они.
– У Шамирам на шее было ожерелье из заколдованных бус, и оно помогало ей побеждать храбрых юношей-воинов, – начала Старшая госпожа. – И вот добрый старец Алкун похитил ожерелье, когда Шамирам купалась, и, держа его в руке, побежал к морю. Шамчрам сплела пращу из своих кос, метнула камень ему вслед, но не попала в Алкуна. Алкун бросил заколдованные бусы в море и спас храбрых юношей от колдовства Шамирам…
– Вот сейчас гусаны расскажут нам обо всем этом, – вмешалась супруга Гадишо и повернулась к гусанам, уже приготовившим свои инструменты.
Анаит, которая до этого задумчиво полулежала на подушках, встала и принялась смотреть вдаль.
– Кого ты высматриваешь там, Анаит? – лукаво спросила супруга Гадишо – Хочу разглядеть край моря, госпожа Ашхен, – простодушно объяснила Анаит.
Вслед за нею поднялась и дочь Гадишо Олимпия, сероглазая красавица с рыжеватыми кудрями, рассыпавшимися по плечам. Две прелестные девушки, обнявшись и склонив головы друг к другу, смотрели вдаль, тихо о чем-то переговариваясь.
Кормчий, который сосредоточенно правил рулем, уже давно не сводил своего острого взгляда с юго- западного края горизонта Неожиданно раздалась его команда:
– Сто-ой!..
Гребцы замерли, подняв весла.
– В чем дело, Бартух? – спросила госпожа Ашхен.
– Корабль, княгиня! – объяснил кормчий.
Его голос выдавал тревогу. И действительно, одинокому кораблю с женщинами и детьми не столь уж безопасно было находиться в открытом море, вдали от города: охраны не взяли, не собираясь отдаляться от берега.
– Наш! – наконец, объявил кормчий и спокойно вернулся к кормилу.
Далекая точка все росла и росла. Наконец, корабль подплыл совсем близко. Велика была всеобщая радость, когда с него раздался голос Артака:
– Привет всем!..
– Привет князю Артаку! – послышалось в ответ.
– Князь Артак! Артак!.. – подняли крик дети, хлопая в ладоши.
Мать Артака вскочила с места, точно собиралась прямо по морю побежать к сыну.
– Не вставай, мать! – окликнул ее весело Артак. – На берегу встретимся, не убегу я!
Взгляд Артака искал и нашел Анаит. Oни глядели друг на друга как бы во сне, – таким сказочным казалось все в закатных лучах солнца.
С Артаком были его телохранитель и несколько воинов по его приказу оба корабля поплыли рядом.
Берег был уже довольно далеко. На западе плыли облака. Солнце переливало золотой сплав из своего горна в море. Клочья пены, разрываясь, как бусы рассыпались по поверхности моря. Между ними сверкали пляшущими огоньками волны. Весь корабль с нарядными княгинями, слугами, моряками и гусанами, казалось, был охвачен пожаром.
Приземистый и упитанный старший гусан стал настраивать свой бамбирн. Один из его товарищей достал похожий на лук струнный инструмент, а другой – маленький барабан. Гусаны пе реглянулись и заиграли. Артак приказал своему кормчему подплыть ближе, чтобы слышать гусанов.
Мелодия сплеталась с рокотом волн и плеском весел. Плыла мелодия, покачивались корабли. Старший гусан воодушевился, встал с места и, возвысив голос, начал песню о Шамирам. От его звучного голоса, казалось, присмирели волны, не смея мешать ему разговаривать с морем.
Младшие гусаны начали вступление к песне:
Бусы ожерелья Шамирам,
Заколдованного ожерелья Шамирам,
В глубине моря сияли,
По морю сияние разливали!..
Старший гусан запел:
Ожерелье пламенное на груди пламенной,
Привораживают буш, любовью низанные,
Смельчаков без числа сжигают огнем
Заколдованные бусы Шамирам.
Гусаны повторили припев:
Бусы ожерелья Шамирам,
