Из замка выбежали женщины и бросились оказывать помощь раненым.
Схватив Артака Рштуни, Эстер тащила его за собой, исступленно тряся его, осыпая его проклятиями и плюя на него.
– Куда ты его тащишь, госпожа Эстер, пусть его прикончат здесь! – уговаривали ее крестьяне и воины.
– Дайте его мне! – подступила Мариам. – Он нам душу и тело огнем жег, терзал нас.
– Нам дайте, нам! – кричали в ярости остальные крестьянки, осыпая ненавистного нахарара бранью.
– Зверь кровожадный…
– Собака ненасытная…
– Жизнь нам отравлял…
– Налогами задушил нас да поборами…
– Прошли его денечки, пусть подыхает!.. Крестьяне и воины плотным кольцом окружили Эстер и нахарара, которого она продолжала тащить за собой. Эстер кричала:
– Я своей рукой свершу свою месть!
Казалось, она обезумела. Мать Спарапета горестно качала головой:
– Огонь пожирает их души! Им надо утолить жажду мести! До чего же довели крестьянина, до чего довели…
Эстер притащила нахарара к дверям темницы, втолкнула внутрь и бросила к стене, где недавно был прикован и умерщвлен Гедеон.
– Не оскверняй места его гибели, – он был воин родины! – уговаривали ее обитательницы замка.
– Ничего, сейчас я всю скверну смою! – прохрипела Эстер, замыкая на руках и ногах нахарара цепи, которые носил покойный Гедеон.
Она остановилась и взглянула на зятя. Артак Рштуни глухо стонал. Она подождала, пока он открыл глаза.
Княгиня Аршалуйс выбежала вперед и стала перед матерью:
– Сжалься надо мною, мать! Он свое уже получил…
– Отойди! – в гневе крикнула Эстер.
Артак Рштуни собрался с силами, произнес слабым голосом:
– Сумей разглядеть человека в предателе… Над человеком смилуйся!..
– Если не умер в тебе человек, как же ты пролил кровь человеческую?
– Зачем ты бесчестишь звание воина родины? – простонал Артак Рштуни.
– Предатель, собака врага, ты еще поднимаешь голос?! Так подыхай же в цепях, в которых ты замучил свою жертву! Козел, не орел!.. – выкрикнула Эстер и начала рубить мечом, пока Артак Рштуни не испустил дух.
– Ну, протянул, наконец, ноги! Пусть теперь снизойдет покой на душу замученных! – тяжело вздохнув, произнесла Эстер.
Мариам пошарила рукой по земле и, взяв камень, бросила в труп Артака Рштуни. Другие женщины последовали ее примеру, и мертвое тело скрылось под грудой камней.
– Нет нам спасения! Нет спасения от зверей! Разорвали они нас в клочья… Нет, нет, нет нам спасения! Один уходит – другой приходит… Нет нам спасения, нет!.. – с плачем твердила Мариам.
– Есть спасение, Мариам, есть! Есть суд правый, есть! Переполнилась чаша, кончилось терпение! – возразила Елиса.
Эстер била крупная дрожь. Она несколько минут молча смотрела на труп, уже наполовину закрытый грудой камней, вздохнула и медленно направилась к себе наверх.
Конюший, который, стоя в сторонке, наблюдал за расправой, попытался разогнать крестьянок:
– Эй, а ну разойдитесь, да поскорей! Мариам взяла камень и швырнула в него:
– Убирайся сам отсюда, княжеская собака!
Схватили камни и остальные, и конюший с быстротой зайца шмыгнул за угол и убежал.
Эстер медленно вошла в зал. Всех находившихся там охватил трепет, все расступились перед нею. Сопровождавшая ее Аршалуйс опустилась на колени в углу, начала плакать.
– Ну, ну, никаких слез!.. О подохших псах не плачут!
Никто не отозвался на эти слова. После долгого молчания Эстер снова заговорила:
– Перса называют врагом. Перса-врага убивают. Зачем же щадить врага большего, чем перс? Жаль, опоздала я! Раньше нужно было его прикончить, не пролилось бы столько невинной крови…
– Да, но разве теперь конец? – вздохнула Старшая госпожа. – Еще сколько ее должно пролиться, еще сколько…
Плачущую Аршалуйс окружили Анаит, Астхик, Шамунэ и Олимпия с матерью. Аршалуйе сквозь слезы спрашивала, неужели нельзя было образумить нахарара, вернуть его в ряды воинов родины. Ее слушали молча. Жена и дочь Гадишо с тревогой думали о том, находился ли он среди нападавших, или нет.
Ночь была почти на исходе, когда к воротам замка подскакали какие-то всадники. Артак, который не спал, приказал сидевшему у его двери телохранителю узнать, в чем дело. Телохранитель вернулся с одним из прибывших, который сообщил, что на Рштуник двигается нахарар Хорхоруни.
– По какой дороге? – спросил Артак.
– Через Арцруник, – объяснил телохранитель. – Население Тоспа уже поднялось.
– Что делает сепух Гаспар?
– Он в числе наступающих…
– Значит, он идет на нас?
– Идет на нас!
– Значит, даже те, которые дали обет, тоже оказались предателями?
Артак обратился к собравшимся воинам:
– Хорошо вы бьетесь, слов нет, но много несете потерь. Видимо, вы считаете, что одной-двумя стычками все дело кончится. А оно только начинается… Вот и князь-предатель из Хорхоруника идет на нас. Значит, предстоит серьезное сражение. Не забывайте, война идет по всей стране Армянской с предателями армянами и персидским тираном!
– Народная война! – воскликнул дядюшка Артэн. – Война за свободу, против князей-предателей, которые хотят продать нас персидскому тирану. Бейтесь, ребята, иначе не освободиться нам во веки веков!
– Верно! – поддержал его старый воин.
– Будем сами сражаться и пойдем поднимать страну Армянскую против тирана, против князей!
– Долго нас князь топтал! – горько отозвался крестьянин, стоявший в переднем ряду.
– Знаем, мы сами из крестьян! – сказал старый воин.
– До кости уже дошло… – сказал еще кто-то. Артак поднял руку, призывая к молчанию.
– Ну, раз вы все это поняли, то считайте эту войну своей, сражайтесь единодушно и подчиняйтесь дисциплине!
– Так и будет! – откликнулись воины.
– А теперь идите, готовьтесь: завтра выступаем против князя Хорхоруни.
Артак чувствовал, что разгорается большой пожар, который охватит всю страну Армянскую, и погаснет лишь тогда, когда будут расстроены все вражеские происки, когда будут сломлены все попытки тиранов сокрушить волю армянского народа.
Он немедленно послал гонца в Арцруник с приказом начать сопротивление и ждать, пока подоспеет помощь из Могка и Рштуника. Если же придется отступить, то отходить не к Могку, а к Рштунику. В свой родовой удел он послал других гонцов с приказом немедленно выйти на помощь населению Арцруника. Поскакали всадники и в Тарон, и в Гнуник, и, наконец, к самому Атому, в окрестности Арташата, – сообщить ему о событиях. А дядюшка Артэн разослал по селам своих людей – поднимать народ и с вспомогательными силами спешить в Рштуник.
Войдя в покой, где лежал не оправившийся еще от раны Зохрак, Артак сообщил, что завтра выступает вместе с отрядом. Зохрак встревожился.
– Я еду вместе с тобой! – решительно заявил он, приподнимаясь.
