глядел на своего непрошеного спутника с чувством неприязни. Он решил избавиться от Артака при первой возможности, тем более что, согласно решению Васака и его приверженцев, должен был внедрить у себя дома культ поклонения огню. Ему было поручено вносить всюду, где это было возможно, раздоры и силой подавлять сопротивление персам.
Артак со страстью отдавался волновавшим его думам. Война казалась ему чем-то отвлеченным, каким- то тяжелым кошмаром, и только Рштуник был реальностью. Артак слышал уже благоуханное, дыхание этой страны – влажное, слегка соленое. Оно влекло, манило его.
И вот внезапно, точно из-под земли, показалось светло-голубое, как небо, Бзнунийское море.
Артак вздохнул, его глаза увлажнились: он стосковался по морю. Вспомнились сказки старой няни, мечты детства…
Долго ехали они – день, два… Синяя даль наверху, синяя даль внизу опьяняли Артака. Проехали Арцруник и, наконец, вот он – Рштунинский край!
Было уже темно, когда они подъехали к замку князя Рштуни. Сумрачно и негостеприимно глядел на них похожий на скалу замок. Ни один луч света не золотил его темных стен.
Басом залаял сторожевой пес, что-то метнулось у ворот, какие-то тени кинулись к неистово лаявшему псу.
– Кто там?
– Отворите князю! – отозвался один из телохранителей.
Сторожа придержали пса, одни из них забежал вперед и приказал открыть ворота. Со стесненным сердцем оглядел Артак двор. Тьма, тишина – ни малейшего проблеска жизни. Не ужели ее нет здесь?.. Но ведь она, может быть, и не здесь, а в доме отца. Как он не подумал об этом?
Они спешились. На террасе показались какие-то женшдны, они подошли ближе.
– Князь! – послышался шепот одной.
– И князь Артак с ним! – добавила другая.
Принесли светильники. Мрак, ревниво охранявший от Артака неведомые тайны, отступил. Артак огляделся: народу было много, но Анаит не было. Ясно, ее нет в замке.
– Соблаговоли пожаловать в покои! – пригласил нахарар Рштуни.
Артак последовал за ним с тяжелым сердцем. И тач как не было той, от которой он ждал ответа на мучивший его вопрос, он напряг слух, надеясь хоть что-нибудь – хотя бы одно слово – услышать о ней. Но так и не услышал ничего. И понимая, что расспрашивать невозможно, он впал в уныние и даже не заметил, как все поднялись по лестнице и вошли во внутренние покои.
Обычно немногословный и даже неприветливый, нахарар Рштуни проявил приличествующую случаю любезность и приказал оказывать гостю услуги и заботу. Нахарар даже стал шутить. Но Артак точно ничего не слышал; он равнодушно умылся и прошел в покои, куда был подан ужин.
– Эх, устали мы! – сказал нахарар Рштуни. – Пора и отдохнуть!
Беседа не занимала Артака. Его терзали сомнения. Каменное молчание, невозможность услышать хотя бы что-нибудь, относящееся к Анаит, действовали на него удручающе. Из перешептываний и переглядываний некоторых слуг он заключил даже что С Анаит стряслось несчастье. Артак настолько растерялся, что не смог учесть простого, но важного обстоятельства: никто ничего от него не скрывал, – хотя бы потому, что никто не знал его заветной тайны.
Но почему же все молчат?..
Но вот, наконец, заговорили.
– Поправилась госпожа? – спросил нахарар Рштуни.
– Поправилась, государь, – ответил дворецкий.
– Очень хорошо! А мать моя?
– Благодарение богу, здорова и Старшая госпожа.
– Из домашних никто не болеет?
– Никто, государь… – чуть замялся дворецкий. «Значит, ее нет здесь!» – подумал Артак, и эта мысль обожгла его.
– Что с тобой, князь? Почему ты приуныл? – справился нахарар Рштуни.
– Устал, – объяснил Артак.
– Поди ложись, отдохни!
Да, Артаку не терпелось уединиться, чтобы вдали от чужих глаз свободно пережить свои муки, ходить из угла в угол, быть может, найти кого-нибудь, кого можно было бы расспросить.,.
Дворецкий проводил его в высокую комнату в боковой башне. В очаге горел слабый огонь. Из узкого окна можно было видеть бездонную пропасть, на дне которой бурлил бешеный горный поток. Ветер врывался в окно, принося с собой свежесть леса и реки. Лес нашептывал свою сказку. Казалось, среди его могучих деревьев кружится мать лесов и пляшут дриады.
Артак глядел на эту красоту, и сердце щемило еще больше.
Становилось все темней и тише. Двор потонул во мраке. Лишь время от времени слышалась сонная перекличка стражи, да пес то заливался лаем, то вновь умолкал.
Артак взглянул на звезды – до рассвета было еще далеко. Он лег, укрылся с головой меховым покрывалом, закрыл глаза и попытался мысленно воспроизвести образ Анаит. Но это ему не удавалось. Перед ним возникала желтая лента пыльной дороги, каменные громады гор, высокая трава, мох на скалах, водопады, простор Бзнунийского моря… Иногда возникало и глядело на него, затем искажалось и таяло лицо какой-то девушки. Но она была и незнакома, и совершенно не похожа на Анаит… Все, все представало перед его глазами, не было лишь ее! Словно и не встречал он ее никогда и не было ее на свете.
Мучительная ночь словно остановила свое течение, словно окаменела, не кончалась. Как будто решив более не просыпаться, спали и замок, и люди, и деревья, и пропасть. …Величественный, широко раскинувшийся храм как бы благословлял народ, призывая к благоговейному молчанию заполнявшее его людское море. И вот, точно поднятий народной массой, Вардан Мамиконян простер руку и воззвал:
– Страшная весть, народ армянский! Арийское войско наводнило равнину Айраратскую… Вперед! Поднимайтесь все навстречу неприятелю!..
Народ загремел и двинулся Артак очнулся; кругом не было никого. В окно билась летучая мышь, – она покружила под сырым, гладко вытесанным каменным сводом и вновь выскользнула за окно Спала страна Рштуни.
Артак подошел к двери, приоткрьш ее. На скамье, присло нившись к холодному камню стены, дремал слуга.
Артак оглядел двор. Ни малейшего признака жизни. Тусклая полоса света вырывалась из соседнего помещения, чья-то тень мелькнула на стене напротив и растаяла, В покое, который, по видимому, находился рядом с опочивальней Артака, не спали, и там находился не один человек… Кто же там? Узнать не был» возможности…
Артак не решился спуститься по внутренней каменной лест нице. Он снова лег, устремив взор в потолок. Вдруг он вздрогнул – в окно ворвался ветерок и донес гул бегущей внизу рек» Тьма еще более сгустилась. Артак вздохнул.
Он то закрывал, то вновь открывал глаза, тщетно пытаяс заснуть, но это никак ему не удавалось Внезапно он заметил, чт свод, выложенный камнями, напоминающими сталактиты, сд лался виден более ясно.
– Светает! – прошептал Артак; сердце у него замерло.
Он вскочил и выглянул в окно. Постепенно приобретала очертания пропасть, хотя фата предрассветного тумана еще скрывала и ее, и застывшие в вековой неподвижности скалы, и взьерошенную гриву реки, стремительно мчащейся от одного порога к другому. Взлетала вверх серебряная водяная пыль, осыпая верхушки сосен и елей, которые росли у обрыва. Всю ночь напролет бились воды, прокладывая себе путь к извечной цели – к Бзнунийскому морю.
Наступил рассвет. Кончились ночные муки Артака. Ясный день сулил ему надежду. Артак примирился с мыслью, что Анаит не в замке. Но ведь можно было направиться к ней домой! Он убеждал самого себя, что нужно иметь терпение. Может быть, потребуется день, два, – все равно, он решил при первой же возможности выехать на поиски Анаит. Но как объяснить свой отъезд, какой предлог придумать?..
Однако, несмотря на все трудности, Артак чувствовал, что к нему вернулась бодрость: он во что бы то
