– До коих пор? – повторил Вардан. – Эго известно вам самому.
– Но каков будет конец?
– Конец пусть укажут персы. Возможно, его укажут и некоторые из нас! Но, по крайней мере, для меня лично вопрос ясен.
Васак не ответил. Остальные нахарары молчали. Чувствовалось, что эти двое имеют еще много что сказать друг другу, и все ждали.
– Но необходимо найти путь примирения с царем! – снова заговорил Васак.
– Ищи этот путь! – неприязненно ответил Вардан. – Для меня такого пути нет!..
Возможно, что вспыхнул бы ожесточенный спор, если бы не вошли двое: один высокий дородный человек свирепого вида с жезлом в руке, а другой – худой, длиннобородый, с согбенной спиной. Высоко поднятым над головой светильником второй осветил помещение. Свет, казалось, еще более подчеркивал мрачный и зловещий вид темницы.
Высокий, бывший, по-видимому, начальником тюрьмы, молча и внимательно оглядел заключенных, про себя пересчитал их и, повернувшись, удалился. Сопровождавший его последовал за ним дo двери, находившейся довольно далеко. Затем, вернувшись, постоял немного, осматривая стены и пол, и также удалился. Сейчас же вошли четыре тюремных служителя с циновками и разостлали их на полу Помощник тюремщика вошел вновь, взглянул на циновки и прикрикнул на служителей:
– Зачем принесли циновки? Нужно было только паласы!
– Унести циновки? – многозначительно спросил один из служителей.
– Куда уж уносить! Несите паласы и подушки.
Пока служители выполняли его распоряжения, он молча и внимательно разглядывал нахараров. Служители принесли паласы, разложили их на циновках. Один принес и установил в углу большой карас. Помощник тюремщика нагнулся к карасу, понюхал и крикнул на служителя:
– Что это – вода или вино, животное ты этакое? Служитель замер в испуге. Помощник тюремщик приказал:
– Унеси сейчас же и принеси воды!
Служитель немедленно вынес карас и вернулся с другим.
Распорядившись принести хлеба, помощник вышел. Служители принесли хлеб, несколько грубых чаш и мисок и тоже удалились.
– Ну что ж, будем угощаться! – с горечью сказал Вардан, опускаясь на палас.
Артак Мокац уселся рядом Подошел к ним и Нершапух; Васак, Гадишо и Артак Рштуни сели в стороне. Остальные нахарары, измученные физически и душевно, бессильно опустились на паласы.
Васак ломал себе голову над тем, как бы увидеться с Кодаке м: узнать от него, что сделано им до сих пор и чем он может помочь теперь В суматохе он ре сумел повидаться и поговорить с Гютом наедине.
Ему бы хотелось переговорить и с другими нахарарами, но в последние дни – и сегодня особенно – нахарары были во власти тяжелых дум, не располагавших к беседе Вардану захотелось пить. Артак Мокац вскочил и, взяв чашу, нагнулся над карасом; зачерпнув из него, он сразу же увидел, что в чаше – вино, а не вода, которую приказал принести помощник тюремщика. Вардан взял чашу и заметил:
– Вот странный человек – Странный!.. – согласился Артак Мокац.
Обратили внимание на необычные распоряжения тюремщика и остальные нахарары.
Скоро стало темнеть. Мрак объял заключенных. Они молчали, каждый был погружен в свои думы. Лишь Ваан Аматуни читал вслух молитву.
Вошел помощник главного тюремщика со светильником в руке Артак Мокац обратился к нему и потребовал воды. Не ответив ни слова, тот вышсл и немедленно вернулся с большим кувшином Ашушу и Вагана ввели в один из внутренних покоев царской ставки. Распорядитель приемов почтительно пригласил их опуститься на подушки и удалился.
– Ну, раз их отвели в темницу, значит, они проиграли! – со смехом проговорил Ашуша.
Ваган глядел на него с изумлением.
– Да, проиграли! – уже совершенно серьезно повторил Ашуша – Нас отделили от армян, – медленно произнес Ваган; серые его глаза пристально глядели на Ашушу. – Но с некой целью?
– Уж во всяком случае не для спасенья нашей души-отрезал с горечью Ашуша.
– Ты полагаешь, что нас не будут принуждать к отречению? Ашуша горько улыбнулся.
– А ты полагаешь, что Михрнерсэ поверит нашему отречению или отречению армян?
– Зачем же принуждать?
– Это хитрый маневр Михрнерсэ: он-то знает, что наши народы примут ложное наше отречение за действительное…
В шатер заглянул дворцовый служитель и быстрым движением отдернул занавес. Ашуша узнал вошедшею старца: это был приближенный Михрнерсэ, придворный по имени Врам.
С добродушной усмешкой оглядев князей, он опустился на подушку и знаком предложил князьям занять место рядом с ним.
– Нехорошо получилось! – небрежно промолвил он. – Но армяне сами виноваты. Убедите их, пусть отрекутся, – кончим дело.
– Как можно их убедить, государь, если они решили не отрекаться? – возразил Ваган.
– Зачем отрекаться? – небрежно махнул рукой Врам. Ваган с изумлением взглянул на него. Ашуша отвел глаза.
– Ну да! – повторил Врам. – Нет никакой надобности отрекаться! Убедите их – пусть согласятся на притворное отречение. Да и вы сделайте то же самое. А потом уезжайте все домой! Ведь это – повеление царя царей! Разве можно шутить? Хорошенько обдумайте!..
Врам долго еще развивал свою мысль Слушая его со вниманием, Ашуша не сделал ни одного движения, не откликнулся ни одним словом. Ваган с сомнением переводил взгляд с Врама на Аг.ушу. Растерянность и сомнения Вагана еще более возросли, когда он увидел, что Ашуша молчит и не дает никаких обещаний, а Врам собирается уйти.
– Ну, желаю вам удачи и мудрого решения!.. Пребывайте с миром!
– Иди с миром, государь! – приветливо отозвался Ашуша. Не успел Врам выйти, как князь Ваган.нетерпеливо повернулся к Ашуше.
– Хитрит! – усмехнулся Ашуша. – Отрекаться не надо, надо лишь притвориться…
– И как ясно он дал это понять! – засмеялся Ваган. – Какой удачный выход он нам подсказал…
– А ты думал, что только мы умны?
Занавес отдернулся. В шатер вошли палачи с молотками и цепями; их сопровождали воины во главе с десятником. Палачи быстро заковали в цепи Ашушу и Вагана.
– Следуйте за нами в темницу! – проговорил с каменным равнодушием старший воин.
Князья последовали за ним, онемев от обиды и гнева.
Покуда армянские нахарары томились, терпя унижения вместе с бдэшхом и агванским князем, их друзья и враги выбивались из сил: одни старались их спасти, другие – погубить.
Варазваган вертелся вокруг Михрнерсэ и других вельмож, вновь настоятельно предлагая свои услуги персидскому двору. Заточение Васака и нахараров вызвало среди вельмож разговоры о том, что Азкерт намерен назначить в Армению другого марзпана. Это окрылило Варазвагана. Он уже прямо ставил перед персидскими князьями вопрос о своем назначении на этот пост, прося их содействия перед Михрнерсэ.
Но не спал и Кодак. Он напряг все свои силы, призвал на помощь все свои способности. Теперь или никогда! Он решил вызволить Васака. Сближение с Варазваганом помогло ему в этом совершенно случайным образом: однажды он увидел у него Вараздухт и узнал, что она бывает у князя Вахтанга вместе с женой Варазвагана, которая состоит в близком родстве с тещей Вахтанга. Следовательно, Вараздухт может обратиться с просьбой к Вахтангу…
На второй день их заточения к армянским нахарарам вошел помощник тюремщика и вызвал Арсена Энцайни. Когда последний в изумлении выступил вперед, тюремщик заявил, что Арсена освобождают. Неприятно были изумлены и нахарары: освобождение Арсена не могло почитаться хорошим признаком. У всех родилось далее подозрение: не смалодушничал ли он, нет ли у него каких-то темных связей?..
Выйдя из тюрьмы, Арсен увидел у ворот Вахтанга, который привел с собой коня и для него.
– Едем домой, я тебе расскажу, что и как случилось! – сказал Вахтанг Арсену, пуская вскачь своего коня.
