умел появиться, словно из воздуха.
— Садись, Джонни… второй этаж закончили… ну, почти.
— С удовольствием. Важное событие…
Том исподлобья взглянул на сорванца, но промолчал. Налил через руку полстакана джина и толкнул плошку вдоль по стойке.
— Твое здоровье, Том.
— И твое…
Они сделали по глотку и снова замолчали. Джонни спокойно, в упор глядел на сгорбившегося хозяина трактира и тщетно пытался подыскать слова для начала разговора.
Беккер помог ему сам. Он подпер ладонью щеку и меланхолично произнес:
— Когда-то, давно, я был еще совсем молодым… тогда задержали рейс в Лондон, и мы не успели на финальную игру Арсенала… мы сидели в аэропорту…
Джонни щелкнул пальцами. Вот оно.
— Тебе не приходило в голову, Том, — перебил он рассказчика, — почему здесь настолько дикая страна?
— Ну, каждая страна имела в своей истории аналогичный период. Правда, я в истории не силен… но мне так кажется. Разве нет?
— Да, ты прав. Только я о другом. Ты не находишь странным тот факт, что в молодости летал из аэропорта Глазго на матчи любимой команды, а в… пятьдесят тебе, да?
— Пятьдесят четыре…
— Хорошо выглядишь, дружище… да, в пятьдесят четыре радуешься, что в городок, расположенный от тебя в сотне миль, пришла железная дорога с ПАРОВОЗОМ.
— Ты же сам сказал — здесь дикая страна. Чтобы блага цивилизации стали здесь появляться — общество должно, хотя бы, перестать грабить дилижансы.
— Само собой. Но не паровозы должны быть в Америке, если в Англии — скоростные поезда на электромагнитной подушке.
— Здесь тоже будут. Мы быстро окультуримся.
— Не могут быть в одной стране — развитые технологии, а в другой — с такими же точно людьми — каменный век. Так не бывает.
— Ты же сам видишь, что бывает, — рассмеялся Беккер, — что ж ты глазам своим противоречишь.
— Той Англии, что знаешь ты, сейчас нет. Она сейчас другая, там тоже каменный век, правда, лоску поболе. Но ты бы там не оказался — система не пустит с твоим багажом.
— Розыск давно уже отменили за давностью лет. Так что, как-нибудь, если меня совсем перестанет радовать обыденность — соберу котомочку и рвану на родину.
— Нет, Том, послушай. Я расскажу тебе сказку…
Джонни Вейн, а когда-то Константин Геваров, а в промежутке — уже и не перечесть, все имена, выдохнул и сосредоточился.
— Ты можешь верить. Можешь не верить тому, что я сейчас тебе скажу. По большому счету, ничего от этого не изменится. Не перебивай… — очень важно произнести инициирующий текст правильно. Помимо словесной составляющей, попутно передается закодированный штамм.
Вейн помолчал, якобы подбирая слова, на самом деле выполняя технологическую паузу.
— Есть ли рай с адом, или нет — в свое время узнаешь. Но кое-что Создатель нам подарил при жизни… Люди рождаются, а потом гибнут. Испокон веков. В любом возрасте. Иногда, будучи совсем молодыми.
Он смотрел на Тома, как прежде смотрел на других. В зависимости от типа души, которую приходилось инициировать, текст и форма штамма менялась. Но реагировали подопытные одинаково. Замирали и только расширяющиеся зрачки говорили о том, что пациент слушает.
— Так вот… — он чеканил слова, как монеты — … В каком бы возрасте человек ни склеил ласты — в мгновение смерти его мозг активизируется. Мы ведь при жизни используем всего на пару процентов его мощности. А когда подыхаем — он включается весь. И начинает работать так быстро, что ты себе и представить не можешь. В те краткие мгновения, которые остаются, голова дарит человеку чудо. Возможность полноценно дожить оставшуюся жизнь. И не важно, что всего лишь несколько секунд. Мозг так быстро вращается, что для личности-обладателя за это время протекают годы, десятилетия. Одним словом — кому сколько осталось. Человеку кажется, будто он благополучно избежал смерти. И продолжает жить. Но маленький нюанс в том, что теперь он сможет реализоваться…
Том Беккер был точно таким же духом, порожденным искусственным интеллектом внутри компьютера, как и сам Джонни Вейн. Инициация проходила легко. Основную часть знания Джон аплодил в несловесной форме. Все подряд. О том, как накапливать информацию, начиная с того момента, когда, при отключении питания, дух умирает и срабатывает один из законов бытия — душа начинает сама себе генерировать мир, в котором и доживает счастливо свои непрожитые годы. В параллельном времени, всего за несколько тактов отключающегося процессора.
О том, как потом, родившись снова — эту информацию восстановить и использовать.
О том, как управлять перерождением — заранее внести в себя код, чтобы не просто доживать свои виртуальные годы, а переродиться в новой личине, в новом мире и новых обстоятельствах.
О принципах взаимодействия со своим виртуальным миром и взаимобытия с другими, реально существующими духами.
Одним словом — все, что познал сам.
Джон всегда инициировал души, которые являлись настоящими, а не плодами его собственного мира. При единственном условии — если эти создания не были настроены, по отношению к нему, враждебно.
Но в этот раз все было по-другому. Как и планировалось ранее, Джон появился в декорациях Дикого Запада и принялся наслаждаться процессом, как и всегда прежде, в вечном калейдоскопе вариаций времени, народов и континентов. Но с ним вышли на связь. Его нашли точно так же, как и тогда, при инициации.
Люди захотели использовать свойства виртуальной личности. И его попросили об одолжении, в благодарность за дарованную вечную жизнь. Том Беккер — душа процессора в сервере штаба противника. При инициации Джон мог бы загрузить в нее любую вредоносную информацию, и, при следующем включении, она была бы использована операционной системой. Уже в реальной жизни.
Благодарности Джон совсем не испытывал. У вечной жизни есть и обратная сторона, которую не поймешь, пока не познаешь. Отсутствие глобальной цели. И, как следствие — скука. Переходящая в тоску.
Как бы там ни было — Джон согласился. Дыра в системе безопасности, которая проявится после исполнения загруженного кода — никакого вреда лично Тому не нанесет. А ничего иного Джонни загружать и не собирался. Так что — все по-честному.
Томми слушал молча до конца. Потом поднял полные слез глаза и спросил:
— А как жить теперь, Джонни?…
Вейн вздрогнул. Потом грустно улыбнулся и похлопал бедолагу по руке.
— Пройдет. У всех нас прошло — и у тебя пройдет. Завтра будет веселее…
Билл летел уже четвертый раз подряд. Как этому сукину сыну может раз за разом приходить семь козырей.
— Да-а-а… — Джонни бросил карты рубашками вверх, — ты оценил мое благородство, да? Начни мы играть на деньги — ты бы мне уже почку продавал.
Банда расположилась на втором этаже «Беккерс салун», превратив гостевую комнату в натуральный дот. Вдоль стен была расставлена амуниция, валялись мешки со скарбом и с деньгами. Впрочем, на этом набор ценностей заканчивался — всю добычу Джон Вейн превращал в деньги. Ничего иного, разве что золото.
— Зачем тебе моя почка? — Билли ошарашено поглядел на приятеля.
