– Уже вытворил, – довольно усмехнулся Рртых. – Смотри, еще и сам имя по полной форме выкрикну, если упрешься.
Дед возмущено покачал головой и рухнул в кресло. Рядом устроился седой Эфрых, с интересом обдумывая короткую речь правнука. Уж про железо – точно сказано, нечего возразить. И про замкнутость – тоже в самую маковку. Збыр хмуро глянул на отца. Тот кивнул – говори, что упрямец предлагает.
Припозднившаяся Рона слышала шум, но не речи. Она еле-еле уговорила мужа пойти на общий сбор города. Тот засмущался и стал отговариваться делами. Это не особенно просто – в один день поменять жизнь. Вчера к тебе ходили советоваться мастера, а сегодня виновато пожимают плечами: завтра будет новый король, его и спросим…
Рона удивилась, что не приходится пробиваться к помосту – их вежливо пропустили, расступаясь. Брат улыбался во всю бороду, явно довольный собой до крайности. Зато дедушка смотрел тяжело и недовольно. Седой Эфрых сидел и молча сердился, он уже все решил и теперь терял дорогое рабочее время напрасно.
Збыр рыкнул невнятно, отгоняя наследника от предназначенного для речей места.
– Оставить вас без присмотра нельзя, сразу волю берете, – рявкнул он обиженно. – Сам не без ума! Ну так что, мастера городов, подскажите мне, коли выслушали Рртыха с полным вниманием: какое положено по древнему укладу имя назвать – или иное, внуком моим предложенное?
Гномы на площади зашумели, толпа пришла в сложное и согласное движение, плотнее обступая помост. Мастера с подобающей случаю обстоятельностью закивали, казывая широкими жестами рук в сторону Рртыха и подтверждая словами: его решение верное.
– Не по-моему выходит, однако же и беды в том не вижу, – важно поправил массивную цепь на груди Збыр. Кивнул норникам. Барабаны загудели, изгоняя из-под сводов города суету нестройного шума голосов. Когда их эхо сошло до едва различимого дальнего гула эха, Збыр заговорил снова. – Тогда последний вопрос перед оглашением имени. Ррын, ты согласен старшего сына признать входящим в род Гррхон?
– Я второй сын рода, меня вообще можно по жене числить, – не стал упираться кузнец, не понимая смысла вопроса.
– Тем проще, – обрадовался Збыр. – Тогда получается, выкликать стану по новому имени, сейчас тобою принятому. Народ Гхросса, желаете ли вы здесь, перед огнем подгорного Горна Труженика, принять королем Ррына Гррхона и отчеканить его имя в своих сердцах, признав руку его над всеми нашими горами?
Рона обернулась к брату и подняла бровь – твоя работа? Рыжий охотно закивал и спрыгнул с помоста. Гномы шумели и подтверждали, что мудрый знахарь им вполне угодил. Мастера солидно закивали и пошли к новому королю и королеве – поздравлять. Им тоже пришлось по душе, что не надо ничего сильно менять и объяснять заново. Ррын, кажется, последним осознал, что происходит, и даже попытался возмутиться – да как же это! При живом и героическом наследнике-то? Но умная жена ловко пристроила кузнеца в кресло и уговорила помолчать. Дома она все объяснит.
День спустя Ррын принял послов королевства Рониг, уже смирившись с постигшей друга несправедливостью, которую довольный Рртых сам именовал «свободой».
Мартиг привез грамоты от короля Лорида Маэра Шолиса. И отдельно – письмо по поводу особых полномочий маршала Дорита из того же рода Шолис. Король Ррын изучил письмо и с важным видом пообещал исполнить просьбу немедленно. И сопровождать знатного гостя будут лучшие гномы – наследник рода и старейший знахарь.
Рртых улыбнулся прибывшему с послами маршалу со всей возможной нежностью. Маршрут разработан отменный: три дня по медленно сохнущим шахтам тридцатого. Угля там, правда, нет. Зато есть все остальное, о чем просил его величество Лорид Маэр Шолис: темнота, глухие тесные лабиринты и угроза обвалов.
Три дня – то самое время, которое необходимо мастерам, чтобы выделить Рртыху гномов для освоения нового поселения, а Роне – чтобы собрать подарки королю людей, здраво и своевременно отказавшемуся от войны и предоставившему своих магов в трудное время.
Дорит смотрел на гномов с презрением. Продажные твари, которые все меряют золотом, – он знал, чего такие стоят! И король верно решил изучить шахты, наверняка уголь дают не лучший. Правда, сам маршал ничего не понимал в угле, но считал, что одно его присутствие пресечет воровство. И пока Мартиг бессмысленно и унижено кланялся какому-то тощему оборванцу, от которого разило перегаром, глупо именуя его «мастером» и несравненным магом, истинный посол короля величественно двинулся коридорами за своими ничтожными проводниками.
Они не дошли даже до главных пещер Желтого города.
Свет в фонаре бестолкового знахаря погас внезапно. В наступившей кромешной темноте маршал осознал, что тишина бывает липкой. Она ползла каплями пота по спине, хрустела и невнятно шевелилась в пластах породы над головой. Вздыхала далекими шумами, добегающими к ногам лишь опасной судорогой дрожи каменного пола. Во мраке погасло время и вообще – растворилось все. Маршал завизжал тоненько и жалко и рухнул на колени, ощупывая пол.
– Что с фонарем? – недовольно пророкотал Рртых.
– Магия Черных ведьменей еще живет в этих коридорах, – мрачно сообщил Збыр. – Тут были бои, и духи павших неспокойны. Я буду петь, они уйдут.
Рртых неодобрительно покачал головой. Дед даже вддыхров назвал на человеческий лад – чтобы гостю было понятнее, а значит, страшнее. Он, в отличие от маршала, видел не так уж плохо в темноте, для гнома – далеко не окончательной. И полагал, что дед слишком жесток. Как им водить это ничтожество три дня, если оно уже на грани помешательства? После упоминания Черных Дорит вжался в камень и пополз куда-то, как ему казалось, к стене.
Знахарь запел. Низкие рычащие звуки катились по коридорам, рождая множественно сложное эхо. Магии в них не было и малой капли – обычный гномий марш. Точнее, боевой, именуемый «Рев норников». Звучный, сотрясающий камень. Волны встречались и хрустели отчетливее в пластах породы, мелкая пыль сыпалась на голову посла. Он не дослушал второй куплет, завизжал снова и пустился бегом, на четвереньках, не понимая даже, куда и зачем бежит.
– Ты перебираешь, – возмутился Рртых.
– А делать мне нечего, как три дня его водить, – огрызнулся Збыр. – За день управимся. Сейчас по плану маленький обвал, затем подойдут спасатели с крысами. Как думаешь, ощутив присутствие крыс, он не сдохнет? Ну, откачаем… знаешь, я полагаю, он будет очень тих в ближайшие годы и вершинному величеству проблем не доставит. Да и Мартигу – тоже. А пока у меня есть время, ты, мерзкий внук, подставляй шею. Ишь, на новое место он податься решил! Править в Гхроссе ему тошно!
– Больно же!
– Где я тебе знахарей возьму? Все работой на год вперед завалены! У всех семьи! А хоть один тебе нужен!
– Сам найду! Иди, занимайся своими делами, я уж без тебя спасу этого кабана. И вообще разберусь, а ты не шуми – услышит.
Знахарь сердито фыркнул и пошел прочь.
Метки коридоров слабо светились. Если бы посол слушал пояснения, он бы знал – в городе гномов заблудиться нельзя. Если, само собой, ты не трус и не окончательный дурак. Вечером Дорита вынесли наверх, к выходу из пещер, и сдали егерям. Он плохо осознавал себя и дрожал всем телом. А еще твердил, что граф Мартиг оказался порядочным человеком! Лично возглавил поисковую партию и заставил-таки подлецов гномов заняться делом и спасти его, кузена короля, из опасной ловушки. Такой человек достоин доверия – пусть он сам осмотрит угольные шахты, а маршал отбывает в свое имение, поправлять здоровье, подорванное в гнилом воздухе нижних коридоров.
Два сэкономленные дня Рртых потратил на отбор попутчиков. Сотня гномов – это вполне достаточно для начала работ. И не выглядит еще, как армия.
Когда третий день – день отъезда – еще не расцвел зарей, Рртых постучался в дверь на главном уровне Стального города. Тафи открыла быстро, но выглядела очень удивленной.
– У тебя вещи есть?
– То, что на мне, – пожала плечами гнома. – Нас из Желтого выводили в спешке.
– Тогда пошли. Не запирай, а то придется ключ заносить в комнату подмастерий. Сюда ты не вернешься. Ты теперь мой знахарь, и мы уходим в новые горы.
– Ты с ума сошел, – охнула девушка. – Господин Збыр…
– Ну, это мои проблемы, – гном хмуро почесал шею. – Очки тебе я сделал. Наверху очень яркий свет, ты не привыкла. Быстрее, мы спешим. Вещи, нужные в дорогу, собрали эльфы, выходишь с ними, я вас познакомлю. Глаза они же тебе чуток заколдуют.
– По-моему, ты меня воруешь, – удивилась Тафи. – Только у кого меня воровать? Меня год не хватятся…
Рртых довольно кивнул – он полагал, именно так и будет. А через год он как-нибудь объяснится с дедом, да и с остальными. Лишь бы Лоэльви не взялся заново насмешничать. Про секирщиков и рост достойных гномов, например. Пока это некстати.
Эльф ждал там, где было условлено. С интересом изучил девушку и подал ей руку. Эльфы уходили первыми, еще до зари. Им не надо привыкать к солнцу, а до столицы их обещал довезти Мартиг. Он и егеря уже отослал – карету готовить. Так что Тафи доберется к месту вполне удобно.
Гномы вышли из ворот ближе к вечеру. Все в очках, очень серьезные. Многие с семьями, в Желтый не все хотели возвращаться. Там заканчивается медь, там самые гнилые серные шахты. Да и комнаты, размытые водой, – это еще противнее, чем их полное отсутствие. А новые горы – это интересно, и такого никогда не случалось.
Рртых не отбирал попутчиков по росту или силе. Он искал тех, кому действительно интересно, кто умеет и хочет работать, кто знает то, что будет полезно. Например, в числе спасателей много невысоких гномов, таким даже удобнее разбирать завалы и пробираться в щели. А торговцы из бывшей охраны короля Кныттфа – не особо сильны в подгорном деле, зато умеют объясняться с людьми. Эриль иногда приходила и с интересом наблюдала за отбором. Ей нравилось, как рыжий ищет попутчиков. И казалось, что Рртыха сильно изменила жизнь наверху, в мире эльфов и людей. Он стал иначе оценивать очень многое, хотя и прежние его представления о жизни были неплохи. Но за время путешествия они расширились, а ценности чуть сместились. Сила и рост теперь стояли ниже преданности делу, а уважение к труду распространилось на многие ремесла, почти сравняв кузнецов с прочими гномами. Хотя бы потому, что король Кныттф был отменным кузнецом, а спасатель Мырв, оборонявшийся у плотины вместе с Лоэльви, происходил из семьи мастеров золотого цеха. И это не помешало каждому из них стать тем, кем он стал.
«Такие соседи – настоящее благо для Рэлло», – улыбалась Эриль.
Карета людей Эриль не понравилась. Рессоры были примитивны, а дорога, даже зимняя, ухабиста. Предусмотрительный Мартиг взял для эльфов запасную пару верховых коней, ожидая чего-то подобного. Сам же он охотно сидел на подушках, в тепле, и болтал с настоящей женщиной гномов. Очень милой, как показалось Первому ловчему.
Нисия забавляло то, что он, судя по всему, почти невольно и не прилагая специальных усилий, делает при дворе карьеру. Что станет с королем теперь, когда ему привезут настоящих эльфов с договором о разделе ненужных Ронигу земель в обмен на приличные, по меркам людей, деньги! И, в дополнение, имеется эта девочка, редкость во всех отношениях – гнома, да еще и шаман!
Зимний дворец короля Лорида эльфам понравился. Даже издали он был высок, строен и гармоничен. Не удивительно – его проектировал один из лучших архитекторов людей. Правда, сам не строил, и внутренняя отделка чуть уступала внешнему виду. Но Эриль не придиралась. После весьма поспешной свадьбы у гномов она была в отличном настроении. Руку мужа не отпускала – чтобы никуда более не пропал. А остальное казалось не так уж важно.
Они прибыли во дворец удачно – вечером. Это лучшее время, улыбнулся Мартиг. Во дворцах встают поздно, а будить короля – дурной тон. Теперь же он наверняка встал, покушал и скорее всего отдыхал и даже изволил скучать. Балы ожидались только в конце месяца, новостей с севера не было, а холода и поземка в третий раз отменили большую охоту. Эти сведения сообщала записка, переданная вернувшимся егерем, отосланным вперед сообщить о прибытии «кому следует». Самым подходящим человеком Нисий счел шута, однажды уже спасшего ему жизнь примеркой доспеха гномов.
На сей раз шут сам был заинтересован в гостях. Скучающий король, даже если он не глуп и не сумасброден сверх меры, – это настоящая беда для подданных. Потому что плохое настроение быстро охватывает весь дворец. Разве можно шутить, когда его величество – в печали?
– Как кстати, мы погибаем от тоски, – встретил их шут на пороге и набросился на Тафи: – Ты знаешь язык Ронига?
– Да, господин, все знахари обязаны уметь говорить с людьми.
– Хорошо, а спеть что-то не особо опасное можешь? Надо его развеселить. Уже половина гвардейцев сидит под замком за мелкие проступки, а королю все не легчает. Сможешь спеть, скажем, чтобы огонь стал цветным?
– Это легко.
