брошенное скорее шутки ради. Серб прекрасно знал, что между удачливым рыболовом и сыщиком Карлом Драгошем нет ничего общего. Посмеявшись, он сообразил, что вероятность какой-либо связи между рыболовом и разыскиваемым разбойником также бесконечно мала. Но Карл Драгош прикинул иначе. Если ничего не случилось, то из этого не следует, что ничего не может случиться. Драгош тотчас подумал, что благодушный серб, возможно, прав и что сыщик, желающий наблюдать Дунай на полной свободе, оказался бы очень удачлив, появившись под маской рыболова настолько известного, чтобы никто не мог заподозрить обман.
Но как ни соблазнительна была такая комбинация, от нее пришлось отказаться. Конкурс в Зигмарингене прошел, Илиа Бруш, победитель турнира, объявил публично о своем проекте, и, конечно, он не согласится по доброй воле на подмену его персоны, подмену тем более сомнительную, что внешность лауреата отныне стала известна большому количеству его коллег.
И все же, размышлял Драгош, если приходилось отказаться от мысли, что Илиа Бруш позволит другому выполнить под своим именем задуманное им путешествие, быть может, существовало иное средство достигнуть той же цели. Раз невозможно стать Илиа Брушем, не может ли Карл Драгош удовольствоваться проездом у него на борту? Кто обратит внимание на компаньона человека, который почти прославился и поэтому употребляет себе на пользу всеобщее внимание и восхищение? И даже если кто-нибудь нечаянно бросит взгляд на незаметного компаньона, придет ли ему в голову подумать о связи между этой неопределенной личностью и полицейским, который, таким образом, будет выполнять свою миссию в спасительной тени?
Подробно обдумав проект, Карл Драгош нашел его превосходным и решил осуществить. Он с большим искусством и успехом разыграл начальную сцену, но ведь за этой сценой, если первая не удалась бы, могли последовать другие эксцессы. Если бы потребовалось, Илиа Бруша потащили бы к комиссару, даже посадили бы в тюрьму под удобным предлогом, запугали бы десятком способов. И можно быть уверенным, что Карл Драгош разыграл бы роль благожелательного посредника и устрашенный рыболов увидел бы спасителя в пассажире, которого он чуть не оттолкнул.
Сыщик был доволен, что восторжествовал без такого жестокого нравственного насилия, и не продолжил комедию дальше первого акта.
Теперь он занял место, и настолько прочно, что, если бы сделал вид, что хочет покинуть хозяина, тот воспротивился бы его уходу с такой же энергией, с какой сопротивлялся водворению. Оставалось извлекать пользу из своего положения.
Для этого Карлу Драгошу пришлось только отдаться на волю течения событий. Пока его компаньон удил или греб, сыщик наблюдал за рекой, где ничто более или менее важное не ускользало от его опытного взора. Во время пути он виделся со своими людьми, рассеянными вдоль реки. Если поступит известие о преступлении, он покинет Илиа Бруша, чтобы броситься по следам злодеев; а когда при отсутствии разбоя или грабежа какое-нибудь подозрительное событие привлечет его внимание, он вмешается и тут.
Все это было задумано умно, и чем усерднее об этом размышлял Карл Драгош, тем больше хвалил себя за идею, которая обеспечила ему инкогнито на всем протяжении Дуная и увеличила шансы на успех.
К несчастью, рассуждая таким образом, опытный сыщик не учитывал возможные случайности. Он не подозревал, что совокупность самых странных событий через немногие дни повернет розыски в непредвиденном направлении и придаст его миссии неожиданную широту.
Глава VI
ГОЛУБЫЕ ГЛАЗА
Оставив баржу, Карл Драгош направился в центр города. Он знал Ратисбон и без колебаний шел по молчаливым улицам, где по бокам там и сям возвышались старинные дворцы в десять этажей, останки некогда шумного города, чье население теперь упало до двадцати шести тысяч.
Карл Драгош не думал осматривать достопримечательности, как предполагал Илиа Бруш. Он явился не в качестве туриста. Невдалеке от моста он очутился перед кафедральным собором с незавершенными башнями, не бросил даже рассеянного взгляда на прекрасный портал[21] XV века. И, конечно, не остановился, чтобы восхититься дворцом князей Тур и Таксис, готической[22] капеллой[23] и стрельчатым монастырем с его курьезной ценностью — коллекцией курительных трубок. Тем более не вздумал посетить ратушу, где некогда заседал райхстаг. Зала этого здания, знал он, украшена старинными коврами, и привратник не без гордости показывает камеру пыток с различными приспособлениями. Драгошу не пришлось давать «на водку», чтобы оплатить услуги проводника. Без советов прохожих нашел почтовую контору, где его ждало несколько писем на условленные инициалы. Когда Карл Драгош прочитал послание, причем на лице его не отразилось никаких эмоций, он направился к выходу, но у двери его остановил довольно плохо одетый человек.
Он и Драгош узнали друг друга, но сыщик жестом остановил встречного, когда тот собрался заговорить. Очевидно, этот жест обозначал: «Не здесь!» Оба направились на соседнюю площадь.
— Почему ты не ждал меня на берегу? — спросил Карл Драгош, удостоверившись в отсутствии нескромных ушей.
— Я боялся проглядеть вас, — ответил тот. — И поскольку я знал, что вы непременно придете на почту…
— Ладно, ты здесь, это главное, — перебил Карл Драгош. — Ничего нового?
— Ничего.
— Даже самого простенького налета в окрестностях?
— Ни в окрестностях, ни в других местах по всему Дунаю.
— Давно ли получены последние новости?
— Телеграмма из Будапештского центрального бюро пришла не больше двух часов назад. По всей линии спокойно.
Карл Драгош немного подумал.
— Ты сошлешься в прокуратуре на меня. Назовешься своим именем, Фридрих Ульман, и попросишь, чтобы тебя осведомляли о всех событиях, вплоть до самых мелких. Затем отправишься в Вену.
— А наши люди?
— Я сам ими займусь. Увижу их в пути. Встретимся в Вене через неделю. Это приказ.
— Значит, вы оставляете верхнее течение без надзора? — спросил Ульман.
— Местной полиции там достаточно, — ответил Драгош, — и мы появимся при малейшей тревоге. До сих нор, впрочем, выше Вены не случалось ничего такого, что входило бы в нашу компетенцию. Не так они глупы, эти молодчики, чтобы действовать так далеко от своей базы.
— От базы? — переспросил Ульман. — Вы получили какие-нибудь сведения?
— У меня, во всяком случае, сложилось определенное мнение.
— Какое же?
— Ты слишком любопытен! Как бы то ни было, я тебя предупреждаю, что нам придется дебютировать между Веной и Будапештом.
— Почему не в другом месте?
— Потому что там совершено последнее преступление. Ты помнишь фермера, которого они «поджаривали», найденного обожженным до колен?
— Тем больше причин, чтобы они в ближайший раз стали действовать в другом месте.
— Почему?
— Да ведь они скажут себе, что район, где совершено последнее преступление, будет особенно тщательно охраняться. Они пойдут пытать счастья подальше. Нет смысла действовать дважды подряд в одном месте.
— Тогда они будут рассуждать, как ослы, и ты им подражаешь, Фридрих Ульман, — возразил Карл
