испугалась. Я не могу этим заниматься — рисованием пальцами. Я живу в грязи. Что мне делать? Хорошо ли
(Вновь положила голову на подлокотник.)
«Я не хочу приходить в эту комнату».
(Молчание.)
«Не знаю. Я чувствую себя пустым местом, как будто я ничего не значу».
Дополнительная деталь моей манеры обращения с нею, подразумевающая, что она сама не представляет никакого интереса.
«Я продолжаю думать, что какие-нибудь десять минут могут стоить всей моей жизни». (Связь с первоначальной травмой, еще не определена в точности, но постоянно прорабатывается.)
«Полагаю, что травмирующее воздействие должно было повторяться довольно часто, раз эффект такой глубокий».
Описание ее видения собственного детства в разном возрасте — как она старалась соответствовать всему, чего, она думала, от нее ждали, чтобы чувствовать, что она хоть что-то значит. Удачная цитата поэта Джерарда Манли Хопкинса (Gerard Manley Hopkins).
(Длинная пауза.)
«Это ужасно — чувствовать, что ты ничего ни для кого не значишь. Я никто… Нет Бога, и я — никто. Представьте, какая-то девушка прислала мне поздравительную открытку».
Тут я сказал: «Как если бы вы что-то значили для нее».
Она: «Возможно».
Я сказал: «Но вы ведь ничего не значите ни для нее, ни для кого-то другого».
Она: «Я думаю, понимаете, я принялась за поиски такого человека [для которого я что-то значу], который будет значим для меня и сможет видеть то, что вижу я, слышать то, что я слышу.
Может лучше сразу сдаться, я не понимаю… Я не…» (Рыдает на полу, уткнувшись в подлокотник кресла.)
Потом к ней вернулось свойственное ей самообладание, и пациентка поднялась с пола.
«Видите, на самом деле я до сих пор вообще не вошла в контакт с вами».
Я проворчал что-то утвердительное.
Замечу, что до сих пор мы имели дело с материалом моторной и сенсорной игры, по природе своей неорганизованной или лишенной формы (ср.: глава 2, с. 7), а чувство безнадежности и рыдания возникли за пределами этой области.
Она продолжала: «Это выглядит так, как будто какие-то другие два человека находятся совсем в другом месте и встретились впервые. Сидят на высоких стульях и ведут вежливый разговор».
(Во время сессии с этой пациенткой я как раз сидел на высоком стуле.)
«Ненавижу. Я плохо себя чувствую. Но это не важно, потому что это только про меня».
Мое дальнейшее поведение показывало: это только про нее, поэтому это совершенно не важно и т. д. и т. п.
(Пауза, вздохи, демонстрирующие чувство безнадежности и собственной никчемности.)
На данный момент уже начали происходить изменения. В первый раз на протяжении всей работы появилось полное впечатление, что
Она сказала так, как будто обращалась ко мне в первый раз: «Мне приятно, что вы знали о том, что мне необходима эта встреча».
В этот раз речь пошла о специфических объектах ненависти. Она взялась за поиски цветных фломастеров, которые, как она знала, у меня имелись. Затем она взяла лист бумаги и
Сейчас она присутствовала в комнате вместе со мной, была очень-очень настоящей здесь. Я опускаю детали текущих наблюдений, которые все были пронизаны ненавистью.
(Пауза.)
Теперь она начала вспоминать, оглядываясь на прошедшую сессию.
«Проблема в том, что я не могу вспомнить, что я говорила вам — или я разговаривала сама с собой?»
Я тогда предложил интерпретацию: «Все, что когда-либо происходит, постепенно блекнет и исчезает. Ты умираешь миллионами смертей. Но если есть кто-то, кто сможет вернуть тебе то, что уже прошло, оно станет частью тебя и не погибнет»[15]. Тут она достала молоко и спросила, можно ли ей попить.
Я сказал: «Пейте».
Она сказала: «Рассказывала ли я вам?..» (Тут она сообщила о своих положительных переживаниях и своих делах, которые сами по себе являются подтверждением ее реальности и существования в настоящем.) «Я чувствую, что установила с теми людьми какой-то контакт… хотя что-то здесь…» (вновь рыдания, уткнувшись в спинку кресла). «Где же вы? Почему я так одинока?.. Почему я ничего не стою?»
На этом этапе всплыли значимые детские воспоминания, посвященные подаркам на день рождения и их значению, важности, а также положительному и отрицательному опыту, связанному с днями рождения.
Здесь я опускаю очень много, поскольку чтобы представить это четко и вразумительно, нужно было бы давать новую фактическую информацию, в которой пет необходимости для данного изложения. Скажу, что все это послужило введением в нейтральное состояние — она присутствовала здесь, но последствия ее деятельности все еще оставались неопределенными и неясными.
«Я не чувствую, что я сделала… Я чувствую, что я впустую потратила время и ничего не сделала в эту сессию».
(Пауза.)
«Я себя чувствую так, как если бы я пришла, чтобы с кем-то встретиться, а никто не явился».
Здесь я поймал себя на том, что пытаюсь установить связи, принимая во внимание то, что некоторые моменты она просто забывает, ее потребность в том, чтобы детали были отраженны, и действие временного фактора. Я возвращал ей то, что она произносила, но решил сначала говорить исходя из того, что она рождена (из-за ее Дня Рождения-Смерти), а затем в соответствии с собственным поведением, как я многими путями показываю ей, что она ничего не значит.
Она продолжала: «Знаете, иногда ко мне приходит чувство, что я родилась… [отчаяние] Лучше бы этого вообще не произошло! Это просто мной овладевает — это совсем не похоже на депрессию».
Я сказал: «Если вы никогда и не существовали, то в этом нет ничего плохого».
Она: «Но ведь самое ужасное — это существование, которое отрицается, отвергается. Не было такого времени, чтобы я считала: как хорошо, что я родилась на свет! Всегда казалось, что было бы лучше, если бы я не родилась вовсе — но кто знает? Может, — я не знаю — дело вот в чем: когда кто-то не родился, там ничего не происходит, или там маленькая душа ждет чтобы запрыгнуть в тело?»
Здесь произошло изменение установки, что является признаком начавшего процесса принятия моего существования.
«Я не даю вам слово вставить, и продолжаю это делать».
Я сказал: «Сейчас вы хотите, чтобы я говорил, но боитесь, как бы я не сказал что-то доброе и хорошее».
Она сказала: «А у меня на уме было: „Не заставляйте меня хотеть Быть!“[16] Это строчка из стихотворения Джерарда Манли Хопкипса».
«Я могу многое: надеяться, хотеть прихода нового дня и не выбирать смерть».
