Взгляд Дженни смягчился.
— Я не хочу провести в этом заведении всю жизнь, — сказала она, и в ее голосе прозвучала сдержанная тоска. Она склонилась к самому лицу Тимона, поставила локти на стойку, обняла щеки ладонями и уставилась на серые лица в чадном дыму и загаженный пол. — Знаете, я собиралась замуж. Но теперь с этим покончено.
— Сожалею. Мужчина, который ушел от вас, — дурак.
— О, — вздохнула она. — Он не ушел. То есть не в том смысле. Он умер. Его загрыз его собственный пес — совсем недавно. Он тогда допоздна задержался в лавке…
Рука Тимона замерла на кружке эля. Он уперся взглядом в темную пену на дне и протяжно выдохнул.
— Он был мясником, — продолжала Дженни. — Хорошо зарабатывал. Я бы хозяйничала в его лавке…
— Да, — тихо выговорил Тимон.
— Удивительное дело с этим псом, — протянула она. — Он был такой ласковый. Но такова жизнь: все в конце концов обращается против тебя. Яркое утреннее солнце в полдень опаляет лицо, а к вечеру оставляет тебя замерзать в темноте.
— Я от всей души сожалею, Дженни, — тихо сказал Тимон.
Девушка встряхнулась.
— А, не стоит меня жалеть. Я его не любила — ничего такого. Просто это был способ выбраться отсюда, понимаете?
— И все же, — пробормотал Тимон.
— Еще эля?
— Нет, увы.
Тимон взглядом указал на низкую дверцу в дальнем углу.
— Ну, — улыбнулась она, — чувствуйте себя как дома.
И, не дав ему ответить, скрылась в толпе. Сколько он ни всматривался, но не мог уже разглядеть ее имбирного платья.
33
Тимон одним глотком осушил кружку, встал и направился к ненавистной дверце. Десять шагов — и он ухватился за холодную железную ручку. Задержал дыхание, проверил нож и открыл дверь.
Все трое подскочили. Двое в масках — любители фальшивых имен и шифрованных посланий — быстро оправились. А вот кардинал Венителли еще дрожал, когда Тимон закрыл за собой дверь.
— Ну, — первым, не дав никому открыть рта, заговорил Тимон, — по какому случаю собрание?
— Прошу вас сесть, брат Тимон, — сухо ответил Самуил. — Слева от меня, как вы помните, брат Исайя, а брат Даниил…
— Добрый вечер, кардинал, — поздоровался Тимон, глядя в глаза Венителли.
Тот уперся взглядом в стол.
— Я предпочитаю стоять, — мягко объяснил Тимон. — Возможно, мне захочется походить…
Исайя, кажется, хотел возразить, но его опередил Самуил.
— Хорошо, — недовольно согласился он, — однако дело весьма важное. Прошу вас, постарайтесь сосредоточиться.
Правая рука Тимона метнулась вперед, пальцы замерли в дюйме от глаз Самуила.
— Вы даже не представляете, какой степени сосредоточенности я могу достичь, — прошептал Тимон. — Например, мои пальцы способны двигаться с быстротой и точностью, необходимой, чтобы выколоть человеку глаза. Я мог бы проделать это так быстро, что жертва не успеет увидеть, прежде чем потеряет сознание.
Венителли, кажется, от одной мысли об этом стало дурно. Самуил, заслужив тайное уважение Тимона, почти не дрогнул.
— Я предупрежден о ваших мрачных колдовских фокусах, брат Тимон. Именно эти ваши способности и послужили причиной нашей встречи.
Рука Тимона скрылась в рукаве одеяния.
— Да, так зачем вы меня вызвали?
— Вы передадите нам все, что успели запомнить, — быстро ответил Самуил. — Перепишете все, что сохранили в мозгу, а мы доставим записи его святейшеству.
— Переписать? Когда?
— Сейчас же. За ночь. Прежде чем уйдете.
Тимон взглянул на Самуила, тот разглядывал собственные ногти.
— Зачем?
— Мы хотим знать, насколько вы продвинулись! — рявкнул Исайя.
Самуил улыбнулся ему:
— Вы хотели сказать, святой отец хочет знать, насколько я продвинулся?
— Есть и другой вопрос, — перебил Исайя, привстав со стула. — Не зная о нем, вы угрожаете нашим планам.
— Продолжайте, — сдержанно сказал Тимон.
Самуил по-собачьи склонил голову набок, разглядывая его. Кардинал Венителли затаил дыхание. Они ожидали иной реакции.
Тимон сообразил, что с тех пор, как вошел в пивную, продолжает горбиться. Он медленно выпрямился, хрустнув суставами. Сидящие за столом смотрели на него как на актера — актера, умеющего вырасти на пять дюймов у них на глазах. Тимон по очереди встретил их взгляды. Щелкнул шейный позвонок, спина выпрямилась. Тимон вновь посмотрел на Самуила и с легкой улыбкой повторил:
— Продолжайте.
— Вы… вы подвергаете опасности вторую половину нашего плана, — с некоторой растерянностью заговорил Самуил. — Мы не предвидели…
— Для нас остается тайной, почему его святейшество возложил все это дело на вас, — прорычал Исайя.
— Нет, поймите, — вмешался кардинал Венителли, положив ладонь на стол перед собой. — Для выполнения этой миссии необходима вся его непревзойденная память. Его святейшество не хотел отвлекать брата Тимона…
— Однако он угрожает всему… — начал Исайя.
— Остановитесь, — спокойно улыбнулся ему Тимон. — Для начала объясните, чему я помешал.
Самуил сглотнул.
— Вы мешаете устранению переводчиков.
Тимон сложил руки за спиной, всем видом изображая терпение. Рукоять кинжала толкнулась ему в предплечье.
— Да?
— Вы должны прекратить это. — Исайя рассеянно обрывал кожицу на ногте большого пальца.
Тимон понял и резко выдохнул:
— Человек, убивающий переводчиков, тоже агент папы!
— Безусловно нет! — немедленно возразил Венителли. — Его святейшество никогда не отдал бы такого приказа.
— Именно так, — поддержал его Самуил. — Но мы не желали бы мешать этому человеку и его боговдохновенным деяниям.
— Боговдохновенным… — повторил Тимон.
— В уничтожении этих так называемых ученых мужей ясно виден Господень промысел, — пропел Исайя. — Дабы они не продолжали осквернять Его Божественное слово. Этот человек — кто бы он ни был —
