— Да, мистер Понс. На окнах нашего дома нет сеток, потому что никакие насекомые не беспокоят нас.
— И через окно в комнату мог попасть кто угодно?
— Признаков подобного вторжения мы не обнаружили.
— Тем не менее окно оставалось открытым.
— Однако у кого могут найтись мотивы для подобного поступка?
— Ах, мисс Грайс-Патерсон, я не настолько смел, чтобы сказать это. Впрочем, нетрудно предположить, что ваш брак не соответствовал чьим-то интересам.
— Почему?
— Чтобы избежать изменений в порядке наследования. Или я ошибаюсь в том, что ваше замужество изменило бы условия, установленные вашим дедом?
Наша клиентка покраснела и потупилась.
— Да, мистер Понс, — проговорила она, едва слышным голосом, — поместье должно было перейти к самому старшему из моих детей.
— Ну а отсутствие следов вторжения на окне… — начал Понс.
— Дакойт мог взобраться сюда, не оставив следов, — проговорил я.
Понс даже не моргнул глазом в знак согласия.
— А лейтенант Хэнуэлл спал в комнате наверху? — спросил он.
— О нет, мистер Понс. Остин спал в западном крыле, там, где и все мы. Восточным крылом мы пользуемся редко, только зимой, когда все перебираемся туда.
Понс внимательно изучал окно и раму. Потом он поглядел на кресло, на царапины, оставленные на коже, очевидно, износом, а потом опустился на колени и локти, чтобы изучить коврик, который, по словам нашей клиентки, с тех пор не чистили. Он вроде бы ничего не нашел, кроме кусочков сухих листьев, которые тут же бросил. Потом он вернулся к окну, открыл его и выглянул наружу. Согнувшись, он мог бы, наверно, коснуться земли, которую он также внимательно осмотрел. Невозмутимое, словно у сфинкса, выражение, оставшееся на его лице после всех исследований, ничего не открыло мне.
— А теперь пройдем в комнату наверху, если вам угодно, — предложил он.
Через несколько минут мы оказались в изящной, залитой солнцем спальне, не допускавшей даже мысли о том, что комната эта могла стать местом совершения преступления. Непосредственно возле окна располагалась просторная двуспальная кровать; если в этом положении она находилась и во время смерти двоих Грайс-Патерсонов, то тем самым могла чрезвычайно облегчить исполнение замысла злоумышленника-дакойта. Понс, должно быть, подумал то же самое, потому что он сразу же подошел к окну и выглянул наружу, проверил прочность лиан. Густой аромат цветов хлынул в комнату, как только он открыл окно.
— Похоже, они способны выдержать небольшого человека.
— Они выдержат мужчину весом в две сотни фунтов (девяносто килограммов), — ответил Понс.
— Мой дед посадил их сразу, как только вернулся в поместье из Малайи после смерти бабушки. Тогда он впервые посетил свой дом, — пояснила клиентка. — Мы, естественно, подумали, что убийца легко мог забраться по ним наверх, однако все ветви и листья целы, хотя по лианам лазить непросто, мистер Понс.
— Разумное предположение… но бывают и исключения. Эти окна были открыты и в те дни, когда сюда приходила смерть?
— Полагаю, что так, мистер Понс. Я помню вопросы, которые задавали после смерти моего дяди. Тогда мне было семнадцать лет, как я вам уже говорила.
— А вашим братьям?
— Им было четырнадцать и шестнадцать.
Понс оглядывался по сторонам, однако смотреть здесь было не на что, ибо комнату содержали в безукоризненной чистоте. А потом он вдруг принял решение:
— А нельзя ли устроить так, чтобы мы провели ночь в этой комнате, мисс Грайс-Патерсон?
— Конечно же, мистер Понс. Я намеревалась разместить вас в западном крыле — однако здесь вам, возможно, будет уютнее.
— Благодарю вас. Мы проведем в этой комнате одну-две ночи.
Затем несколько часов Понс бродил по дому, опрашивая слуг, и даже предпринял тщетную попытку извлечь некоторую информацию о событиях из братьев Грайс-Патерсон, которые, как и прежде, не проявили никакого желания помочь нам. Обстоятельство это вызвало у меня особые подозрения, но Понс попросту отмахнулся от него. Он ходил по садам и лужайкам, дивился разнообразию экзотических растений, деревьев и кустов — результату трудов покойного полковника сэра Рональда. И в самом деле, поместье настолько заросло, что можно было подумать, что бывший генерал-губернатор Малайи решил создать здесь, на острове у берегов Корнуолла, — насколько это позволял климат — копию своей резиденции в Малайских штатах. Однако окрестностей дома оказалось недостаточно, и Понс обошел островок и внимательно изучил крохотный рыбацкий поселок у гавани — словно бы находился на отдыхе, а не занимался расследованием одного из самых мрачных преступлений среди всех, с которыми нам пришлось сталкиваться в течение уже долгого времени.
За ланчем мы были вдвоем. Обед прошел в обществе всей семьи, что явно было неудобно для всех, кроме Понса, ибо братья Грайс-Патерсон даже не пытались скрыть своего враждебного отношения к нам. Понс тем не менее как бы не замечал этого.
— А скажите, — обратился он к Эвери, — известны ли вам условия завещания вашего покойного деда?
— Пытаетесь отыскать мотивы, мистер Понс? — с неприязнью проговорил Эвери. — А вам, сэр, следует понять, что нам хватило скандалов и без вашего вмешательства.
— Я задал вопрос, мистер Грайс-Патерсон, — напомнил Понс, занятый бараньей ножкой.
— Ответь ему, — сердитым голосом попросила наша клиентка.
— Знаю, — угрюмо буркнул Эвери.
Позже Понс спросил Ричарда:
— Не могу избавиться от следующего впечатления: по-моему, вы с братом не испытывали особой привязанности к лейтенанту Хэнуэллу?
— Да, не испытывали, — согласился Ричард. — Мы с братом одиночки. И если вы копнете поглубже, мистер Понс, то обнаружите, что мальчишкой я лазил вверх и вниз по этим лианам словно обезьяна. И не оставлял следов, — добавил он с едким сарказмом.
Понс серьезным тоном поблагодарил его, не выказывая никакой досады всякий раз, когда его очередной вопрос к братьям вызывал подобный ответ.
Лишь когда после напряженной и неприятной трапезы мы оказались снова в той комнате, в восточном крыле, Понс позволил себе чуть расслабиться.
— Ну, Паркер, вы наконец отказались от своей идеи в отношении украденного идола и дакойта?
— Нет, Понс, ни в коем случае, — ответил я с уверенностью в голосе. — Просто не могу представить тебе теории, которая свяжет факты более удовлетворительным образом. Тем не менее вынужден признать, что в том, что касается права наследования, я, как и вы, заметил, что, за исключением жениха мисс Грайс- Патерсон, каждая последующая смерть сдвигала последовательность на одну ступень.
— Ах, смерть всегда что-нибудь изменяет, — проговорил Понс. — А вы не хотите заподозрить во всех этих убийствах, скажем, Арама Мальвейдеса?
— Кого же еще? Отметим, что лишь он один из всех возможно заинтересованных сторон присутствовал при всех убийствах. В отличие от молодых людей.
— Разумная мысль, Паркер, — согласился Понс.
Поощренный я продолжил:
— Если бы мисс Грайс-Патерсон вышла замуж, пришлось избавляться от новых наследников.
— Вы предполагаете, что он желал избавиться от всех, кто мог преградить ему путь к наследству?
— Я бы сказал: или всех, или никого.
— В самом деле, если бы только ваша теория была верна. Но зачем так долго ждать, откуда эти паузы
