Но Лайон ее успокоил. Полчаса назад он получил сводку погоды, в которой говорилось, что небо в южном направлении будет спокойным и чистым, а намечавшаяся гроза пройдет стороной.
– Вот и славно! – заметила Оливия, забираясь в кабину. – Я за это время так привыкла к небу, что даже успела соскучиться.
Лайон ничего не ответил – он был сосредоточен и деловит, уже мысленно находясь в воздухе.
Может, это и к лучшему? – подумала Оливия. Не будет приставать с лишними расспросами…
Полет прошел как по маслу. Оливия в основном дремала, просыпаясь только тогда, когда Лайону хотелось поговорить. Но это случалось нечасто: вид величественных, царственных облаков требовал сосредоточенности и покоя.
Когда их крохотный самолетик произвел посадку в Бейкерсфилде, был вечер. Оливия спрыгнула на землю, чувствуя, что ее слегка пошатывает.
– Сейчас поужинаем, примем душ – и спать, – сказала Оливия.
Они с Лайоном шли по летному полю, впереди блестели огни заходившего на посадку самолета.
– Ты знаешь, я, наверное, погощу еще у родителей. А завтра вечером полечу домой…
– Жаль! – Оливия обняла Лайона.
– Ничего не поделаешь! – улыбнулся Лайон. – Я обязательно приеду на вашу свадьбу.
Оливии не хотелось объявлять заранее, что свадьбу, вероятно, придется отменить. Во всяком случае, Лайону она об этом сказать не решилась. Он рассчитывает приехать вместе с семьей, повидаться с родственниками, с друзьями. Нет, этот праздник она испортить не могла. Ну, пока не имела на это права.
Лайон остановил такси, они вместе доехали до ее дома, где и расстались. Машина, мигнув задними фарами, скрылась во тьме. Оливия посмотрела на часы – они показывали одиннадцать вечера. Спать не хотелось. В полете они отключили мобильные телефоны, чтобы не создавать помех. Но теперь мобильником снова можно было пользоваться.
Она ввела код, и на экране белыми полосками поползли сообщения о неотвеченных звонках. Три из них были от Гранта, два от Рей, одно от Файзингера. Оливия задумалась – пожалуй, боссу надо позвонить в первую очередь.
Она набрала номер Файзингера. И даже услышав его бодрый голос, она все еще не знала, что ему скажет.
– Как съездили? Рад, очень рад вас слышать. Похоже, наши дела идут все лучше и лучше. Жду вас с самого утра! – Файзингер не давал ей открыть рот. – У нас есть кое-какие изменения, поэтому вам следует поторопиться.
– Какие изменения?
Но Файзингер не хотел делиться своими планами раньше срока.
– Узнаете завтра, мисс Алонсо… Завтра! Надеюсь, вы хорошо отдохнули?
– Прекрасно! – честно созналась Оливия.
– Это хорошо, жду. До завтра! – Файзингер отключился.
Оливия стояла в темноте, не зная, что делать дальше. А может, все-таки позвонить Майклу и задать ему вопрос в лоб? Но на это Оливия решиться не могла.
Внезапно ей в голову пришла шальная мысль – а что, если не ограничиваться звонком, а приехать к нему домой и поговорить с глазу на глаз. Должно же у этой истории быть какое-то объяснение?! Неужели Майкл так охраняет свою личную жизнь от постороннего вмешательства, что даже называет несуществующие адреса? Каков подпольщик!
Оливия решительным шагом направилась к машине.
Дом Майкла встретил ее тишиной, окна были плотно закрыты шторами, света не наблюдалось. Майкл спит? Или еще не вернулся?
Оливия заглушила мотор и приоткрыла окошко. Теплый воздух наполнял салон запахом воды – возможно, поблизости был бассейн, – где-то беспокойно вскрикивала птица.
Неужели Майкл спит? Оливия посмотрела на время его последнего вызова. Двадцать один сорок. Каких-нибудь полтора часа назад. Нет, вряд ли он так рано лег спать.
Темная металлическая ограда, который был обнесен дом, внезапно осветилась светом приближающихся фар. У самых ворот машина остановилась, раздались голоса. Голос Майкла она узнала сразу, но никак не могла сообразить, кому принадлежит второй – высокий, женский, – хотя он показался ей знакомым.
Они вышли из машины и остановились в каких-нибудь пяти метрах от нее. Хорошо, что ночь выдалась темной, иначе Майкл тотчас бы узнал ее машину.
– Ну пойдем же! – с нетерпением сказала женщина. – Что ты там копаешься? Опять звонишь?! – Она засмеялась мелким дребезжащим смешком.
Спутница Майкла с ним не церемонилась. Она разговаривала с женихом Оливии как с близким, очень близким ей человеком.
Телефон едва слышно звякнул, и Оливия со всей стремительностью, на какую только была способна, нажала на клавишу выключения.
Майкл стоял совсем рядом, прижимая трубку к уху.
– Что-то не отвечает… – буркнул он.
– Ну пойдем же! – капризно повторила женщина. – Я так мечтаю о душе и каком-нибудь освежающем коктейле. Майкл, ты сделаешь мне коктейль?
Ничего не отвечая, Майкл прошел рядом с машиной, где притаилась Оливия, так близко, что она даже почувствовала запах его одеколона.
– Тина, коктейль на ночь вреден… – заметил Майкл.
Он остановился рядом с женщиной, наклонился и с нежностью поцеловал ее в щеку. Они вместе шли по направлению к дому.
Оливия слышала, как громко, ужасающе громко стучит ее сердце. Даже удивительно, как Майкл и Тина (теперь-то она узнала спутницу) не слышали этого предательского, напряженного стука.
Свет на террасе вспыхнул и потух. Потом осветились окна ближней комнаты, спальни. Майкл и Тина готовились ко сну – принимали душ, пили коктейли. Оливия словно видела сквозь стену, как они ходят по комнате, совершенно не стесняясь друг друга. Теперь ей было ясно – они любовники! И, наверное, уже давно – вон как уверенно и спокойно Тина ведет себя в этом доме. Как будто она не секретарша, не наемная работница, а жена или сестра. Уверенность, граничащая с наглостью.
Надо полагать, секреты, которыми он не хотел делиться с ней, тоже связаны с Тиной и их отношениями. Майкл Грант – или как там его называют? – ведет двойную, а то и тройную игру. Но с Оливией у него этот номер не пройдет! Случай с Генри Пирелли многому научил ее, так что Майклу этот фокус не удастся.
Удивляясь собственной наивности, она так гнала автомобиль, что не сразу заметила, как за ней увязалась машина полиции. Она очнулась только тогда, когда голос полицейского, усиленный громкоговорителем, потребовал остановиться. Оливия взяла вправо, мягко подкатила к бетонному парапету, притормозила.
Молоденький полицейский медленно подошел к ее машине и властным голосом потребовал, чтобы она вышла из салона и предъявила документы. Оливия вышла, едва не шатаясь от внезапно накатившей усталости.
Полицейский взял у нее документы и вернулся к патрульной машине. Оливия прислонилась к дверце, ее мутило.
Через несколько минут коп вернулся. Надо полагать, на ней лица не было, потому что он первым делом поинтересовался, не требуется ли помощь.
Она отчаянно замотала головой. Нет, помощь ей уже не требуется.
– Спасибо, просто у меня сегодня такой день… – Она запнулась, подыскивая точное определение. – День прозрений! – Да, это можно было назвать именно так. Она освободилась от пелены, застилавшей ей глаза.
Полицейский понимающе кивнул.
– Но теперь вам больше ничто не мешает? Вы можете вести машину?
– Разумеется! – подтвердила Оливия. – Я теперь все могу.
– О’кей! – Он с интересом посмотрел на нее. – Только, прошу вас, прозревайте до того, как сядете за
