Он писал мне, а когда я вернулась, он все еще не мог найти жилья, и, ну, как я уже говорила, мне стало его жалко. Но почему мы вообще говорим про это? Полный абсурд.
Повтори.
Что повторить?
Абззурд.
А иди ты!
Ну, если ты настаиваешь.
Хочешь, я тебя пососу?
Не буду возражать.
У тебя великолепный член, ты знаешь это?
Держу пари, это ты говоришь всем и каждому.
Вовсе нет. И каким это всем и каждому?
Хорошо, Люси, мы тебе верим.
Но это правда. Давай же. А знаешь, твой член первый необрезанный из всех, какие я сосала. Плюс я люблю вот эту вену, которая похожа на дорожную карту.
Шоссе Секстисят секс.
Хватит шуточек.
Договорились.
О-о, прошу, о-о, прошу, воткни его в меня, сейчас же. Сделай меня сделай меня сделай меня. Пригвозди меня.
Боже, я люблю трахаться. Это очень плохо?
И всегда любила?
Угу.
Когда ты начала?
Поздно.
Насколько?
Мне было семнадцать.
Это вовсе не поздно.
В то время это считалось поздно. Но я всегда запаздывала в развитии. Грудей у меня не было до пятнадцати лет. Почему ты смеешься?
Просто вспомнил старый анекдот.
Расскажи.
Да нет, он слишком скверный. И слишком соленый.
Я люблю соленые анекдоты.
Значит, мать ведет девочку к врачу, потому что у нее сильный кашель, понятно? Ну, врач берет стетоскоп и велит ей снять ее топ. «Вздохните полной грудью», — говорит он, а девочка говорит: «Да, она у меня очень полная, а мне всего тринадцать».
Куда ты дела сигареты?
Я думала, они…
Я положил их тут на тумбочке.
Ах, так это моя вина?
Мне все равно, чья вина, я просто хочу покурить.
Вот они.
Спасибо.
Этот анекдот…
Да?
Со мной случилось что-то похожее. Когда я жила в Сан-Франциско, то один раз пошла в Бесплатную Клинику. Она была за углом от дома, где я жила. У меня началось что-то вроде бронхита, а лишних денег не было. Меня принял молоденький врач, прямо из медицинского института где-то на Атлантическом побережье, и велел мне снять мой топ, чтобы он мог меня осмотреть. Ну, я сняла, а он вдруг весь задрожал. И мне стало очень за него неловко и вообще как-то не по себе, понимаешь?
Значит, ты отставала в развитии в смысле секса?
Пожалуй. Мне даже пришлось учиться, как кончать.
Держу пари, научилась ты быстро.
Ммм.
А кто был твоим наставником? Или тут одним не обошлось?
По сути — нет. А был им мой первый настоящий мальчик, единственный, кому за всю мою жизнь удалось разбить мне сердце. Забавно, что он позвонил мне пару месяцев назад. Я двадцать лет о нем ничего не слышала. Выяснилось, что он консультируется по поводу того, что не может «поддерживать отношения», открыть кавычки, закрыть кавычки. Консультант объяснил ему, что для угомона его личного ангела ему необходимо отыскать всех женщин, которых он когда-либо трахал, и проследить боль с каждой из них.
Ну и что ты ответила?
А катись ты. Ну, не так грубо. Но я меньше всего намерена копаться в моем прошлом, чтобы он начал воспринимать себя лучше. Да кем они себя воображают, такие люди? Нынче, если тебе удастся заполучить статус жертвы, все должны бросать собственные дела и кидаться помогать тебе приводить в порядок твои проблемы. К черту. Ненавижу прошлое.
Как по-американски.
Ну, вы там у себя становитесь ничем не лучше. Одно дерьмо за упокой Дианы чего стоит. Я хочу сказать: оставьте меня в покое. И во всяком случае, у нас это естественно, а у вас — навязано извне, а навязанное всегда пакость.
И что же ты хочешь, чтобы мы делали?
Я хочу, чтобы мы старели недостойно. И я хочу…
Да?
Ничего.
Мы могли бы недостойно стареть в Ла-Советт.
А что это?
Собственность моих родителей во Франции. Идеальное место для старения.
И мы можем говорить друг с другом по-французски?
Это обязательное условие. Я буду называть тебя madame, а ты меня — monsieur. Мы будем употреблять жуткие глагольные времена и никогда не tutoyer[12] друг друга.
Jamais[13]. И детей тоже.
Фамильярничать мы будем только с прислугой.
Особенно с самыми молодыми и симпатичными.
Зачем тебе понадобилось включать свет? Небо сейчас такое красивое. Ясное, бодрящее.
Le jour se lève, madame[14].
Жан Габен. Ммм. Quand même, on s'en fout royalement[15] .
Что-что?
А нам на… А может быть, и нет. Si on se foutait royalement? [16]
Почему твой скверный французский настолько лучше моего скверного французского?
Я там жила.
Правда?
Ну, только год. Собственно говоря, даже меньше. Академический год.
Где?
В Гренобле,
И как это было?
