По сути, все свелось к тому, что меня все время лапали те французские левые, которые не терпят американскую милитаристски-промышленную империалистическую культуру, но только и думают, как бы наложить руки на ее продукт.
На мой взгляд, вполне разумно.
Или Таити.
Что?
Как-то на гавайском пляже я видела одну французскую пару. Оба сплошь в морщинах, шоколадно- коричневые, и у нее на талии тонюсенькая золотая цепочка.
Сколько тебе тогда было лет?
Около тридцати. А им шел седьмой десяток, но никого сексапильнее я в жизни не видела. Прямо из какого-то старого фильма. Тонделейо, Царица Джунглей.
А, старая сучка Ламарр.
Она не была сучкой.
Не важно. Ну а я?
Что — ты?
Кем буду я?
Дай-ка подумать. Каким-нибудь моэмовским персонажем. Глушащим джин консулом, который совсем отуземился. Кэрруферз. Слегка лысеющий, скверные зубы, но крайне чистоплотен, и костюм всегда безукоризненный. Беда только в том, что остается он на нем не дольше пяти минут, поскольку туземочки с задорными грудками в невинном упоении резвятся перед его затуманенным алкоголем взором.
Хммм.
Его мозг съеден.
Да?
Но он его даже не хватился.
А ты съешь мой мозг?
Конечно.
Это угроза или обещание? Ты куда?
В ванную. Я вернусь.
Ну а другое?
Какое другое?
Кроме того, чтобы стареть недостойно.
Не помню.
Нет, помнишь. Ты сказала: «Я хочу, чтобы мы старели недостойно, и я хочу…» Так что?
А. Хмм. Ну.
Ну и?..
Да нет, это глупо. Кажется, мне захотелось влезть на тебя и чтобы ты меня отшлепал. Но теперь я не так уверена.
Ну, так выясним на практике. Что скажешь?
Правда?
Дай мне только поставить бокал так, чтобы я потом на него не наступил.
Отличная идея, Кэрруферз. Планирование наперед, вот залог успеха.
Обожаю твой поддельный оксфордский выговор.
А мои груди тебе нравятся? По-моему, они держатся очень неплохо. О да, они тебе нравятся, верно? Ммм. Ммм. Ладно, а теперь окажи внимание моей заднице. А-а-а.
Не слишком сильно?
Нет. О-о.
Еще?
Угу. Крепче. Угу. Ладно, хватит. Ммм, вся кровь так туда и устремляется. Мы хотим, чтобы и я тебя?
Нет, с меня достаточно того, что я наполучал в школе.
А вас шлепали?
Естественно.
Какое варварство.
Ну, нам это вроде бы нравилось.
Черт, вы, британцы, такие извращенцы. Я и понятия не имела, пока не познакомилась с тобой.
Ты еще и половины не знаешь.
Ммм. Твои слова пробудили во мне странный интерес.
Куда ты?
Посикать. Потом вернусь и покажу тебе еще кое-что.
У тебя такая обаятельная жопка.
Повтори.
Что повторить?
Жопа.
Жопка.
С твоей манерой выражаться ты можешь заставить меня делать, что ты захочешь.
Совсем такая, как на той картине.
Какой картине?
Не помню. Какая-то испанская фамилия.
Гойя?
Может быть. В Национальной галерее. Нашей, имею я в виду. Ну, как бы то ни было. В любом случае эта женщина лежит на…
«Маха обнаженная»?
А, собственно, что значит «маха»?
Просто «женщина», по-моему. Но мне эта картина никогда не нравилась. Словно она все время изголяется — иди-иди ко мне, будто законная супруга причисленного к лику «Майкрософта». Ладно, вот тебе твое, а теперь займемся моим списком покупок.
Нет, я о другой. Названия не помню, но там суть в зеркале.
В зеркале? Это как же?
Ты видишь ее только как отражение, а не прямо. То есть видишь ее со спины, без лица. А спина выглядит совсем как твоя. Ее «жопа».
Она глядит на себя?
Угу.
А ты глядишь на нее.
Да.
Ну так в этом же вся суть секса, как по-твоему? Взаимный акт поклонения женскому телу.
Значит, когда мы «свершаем деяние», ты поклоняешься собственному телу?
Мы вместе. Я изнутри, ты извне.
Ну а мое тело?
Великолепно.
Мне не помешало бы сбросить немного веса.
Нет, я люблю тебя таким, какой ты есть. Вот в чем прелесть нашего возраста. Принимаешь людей такими, какие они есть. Или не принимаешь. Но не тратишь время понапрасну, пытаясь их изменить. Вина больше нет?
Внизу найдется. Потерпи, я принесу.
И захвати почту. Я слышала, как она сыпалась. Просто музыка.
Еще мужика? Ты ненасытна.
Я знаю. И тебе это нравится.
У тебя бывает икота?
Да. Не знаю отчего. Начинается ни с того ни с сего.
Съедай немного сахару.
