– Друзья! – подал голос Шульте. – Мы все-таки на международной станции. Можно по-английски? Я не успеваю переводить вашу ругань.
– Виноват, командир. Мы так время тянем. Скоро вызов снизу – готов поспорить, эта железная леди сразу перестанет нам мерещиться.
– Я останусь, – возразила Дева. – И буду запугивать вас до тех пор, пока вы не покинете станцию.
Трое, как по команде, посмотрели на спящего Аллена.
– Вспомните свою вчерашнюю истерику – разве сейчас она не кажется вам неадекватной ситуации? Мне незачем внушать людям кошмары – это была просто демонстрация силы, – я могу напрямую добиться от вас определенного поведения. Вы будете спасаться, а я снова испорчу компьютер, и станция «Свобода» перестанет существовать.
Трое заговорили одновременно.
– Обязательно губить платформу? – процедил Шульте сквозь зубы.
– Не надо ля-ля, компьютер был ни при чем! – сказал Рожнов.
– А ху-ху не хо-хо?! – спросил Кучкин.
– Вы ошибочно назвали станцию, она ведет не к свободе, а совсем наоборот. Откройтесь навстречу знанию и уясните, что доставка энергоносителя со спутника – всего лишь отсрочка гибели вашего мира, новый шаг по тупиковому пути. Люди, как вы упорны в своих заблуждениях! Неужели трудно понять – топлива, откуда его ни черпай, никогда не хватит на всех! Меряя свободу энергией, вы навсегда останетесь разобщены! Свобода вообще не измеряется, она либо есть, либо ее нет – так станьте, наконец, свободны!
– Ваша проповедь несет оттенок идиотизма, – сказал Шульте. – С самого начала. Для представителя такой мощной цивилизации вы недостаточно убедительны.
– Слово «цивилизация» к нам вообще неприменимо, мы просто есть – вместе и по отдельности, повсюду, и всё. Мы очень далеко отстоим от вас, нам трудно коммуницировать с людьми, вы представить не можете насколько. Легче прыгнуть через галактику, чем убедить землянина. Вот, еще одно неточное сравнение – мне достаточно захотеть, чтобы переместиться куда угодно. Поэтому я и прошу – не надо говорить, надо увидеть и понять. Люди, почему вы заставляете манипулировать вами? Мы так хотим сотрудничества!
– Да на хрена, мать твою?! Виноват, командир.
– Расслабьтесь, уж это я в состоянии перевести, слишком часто от вас слышал!
– Повторяю, миллион лет назад мы были, как вы, и если изъясняться в понятных вам категориях… большое наслаждение – направить на верный путь.
– Она трахает нам мозги и кончает… – пробормотал Кучкин. – Как знакомо. На Земле полно таких. И бабья навалом, а уж мужиков…
– Мы отрицаем подчинение и манипулирование, используем его только в крайнем случае, но люди слишком часто не оставляют нам выбора – как вы сейчас. Почему вас приходится заставлять, принуждать?
– Ну… Мы такие, – сказал Шульте. – И к чему вы нас уже принудили?
– Иногда мы бываем вынуждены пресекать опасные тенденции, иногда помогаем вам самим выстроить систему противодействия. Например, об экологии вы задумались с нашей подачи – в противном случае уже к сегодняшнему дню Земля была бы испачкана до потери восстановительного потенциала. А против сверхмощного оружия, ядерной энергетики, клонирования человека или, например, запусков к Луне мы возражали с самого начала…
– Возражали?! – перебил Кучкин. – Это, мать твою, называется «возражали»? Травить людей ипритом, бросать на них атомные бомбы…
– Мама родная! – воскликнул Рожнов. – А мы-то головы ломали, за каким дьяволом в Чернобыле взялись проводить эксперименты, от которых станции взрываются!
– И зачем было портить жизнь несчастным астронавтам? – спросил Шульте с тоской и горечью.
– Вы поняли меня совершенно правильно, – сказала Дева.
– Коллеги, только подумайте, сколько народу она должна использовать, чтобы все это организовать! И вы, сударыня, уверяете, что раньше никому не открывались?
– Сделали несколько экспериментальных попыток, только чтобы попробовать соприкоснуться разумами. В полноценном контакте все равно не было необходимости. С прискорбием сообщаю, что каждый раз мы терпели неудачу – интересующие нас субъекты отчаянно сопротивлялись. Но сейчас, в критической точке, сотрудничество имеет особый смысл, поэтому мы решили пойти на прямой открытый контакт. Кроме того, вы хорошо подготовлены к встрече с иным разумом и очень умны, поэтому я надеюсь, что мы найдем общий язык.
– Как это получится, если вы не в силах убедить нас?! Какой может быть общий язык, когда вы не понимаете элементарных вещей! – Шульте заметно разозлился. – Почему вы решили, что развитие человечества пойдет по вашему сценарию, когда лунная топливная программа закроется? Мы слишком далеко продвинулись по собственному пути. Нам уже не свернуть. Это просто не имеет смысла. Да, мы сейчас у критической точки. Но зато получили стимул для серьезного рывка. Наша платформа – только начало, первый шаг. Если все получится, люди перестанут глядеть друг на друга со звериным оскалом, они вместе посмотрят в небо! Вопрос стоит так – или всемирная драка за энергоносители, или объединенное человечество, способное решать любые задачи.
– Неверно! Только утрата энергии как мерила свободы…
– Да вы ни черта не понимаете в людях! Либо у Земли будет лунная энергетика, либо на планете не останется и миллиарда живых!
– Командир, – позвал Рожнов негромко. – Вы не думаете, что нашу гостью интересует второй случай? Кто останется после войны, тех она и научит говорить со звездами?
– Рассуждая логически, ей так будет намного удобнее, – заметил Кучкин.
– Коллеги, вы сами-то в это верите? – спросил Шульте. – Вы бы могли спровоцировать глобальную войну, чтобы стало намного удобнее?
– Она не человек, – веско рассудил Кучкин. – Она Железная Дева. Мы понятия не имеем о ее этике. А вы немец.
– И что? – насторожился Шульте.
– Вы не можете знать, что такое хотеть войны. У вас моральный запрет.
– Он пытается сказать, что немцы… – начал было Рожнов.
– Спасибо, я понял вашу мысль, – перебил Шульте с нескрываемым сарказмом. – Восхищен пониманием германского менталитета! Может, в ответ рассказать вам про русских что-нибудь смешное?!
– Не сейчас. Командир, эта леди действительно либо не знает, во что залезла, – тогда гнать ее надо отсюда пинками, – либо хочет, чтобы земляне развалили свой мир, а выжившие попали ей в руки беспомощными. А она будет работать богом. И получать удовольствие, направляя на путь… О-о, послушайте, может, боги как раз и есть такие?!
– Я чувствую абсолютное нежелание понимать и доверять, – сказала Дева. – Это очень прискорбно, что с вами придется обращаться так же, как со всеми остальными. Поверьте, я совсем не хочу причинять вам беспокойство!
– Побеспокой меня, детка! – попросил Рожнов елейным голосом.
Повисла короткая пауза.
– Ну да, противно, – сказал инженер. – Но как-то вяло, ты не находишь?
Шульте и Кучкин переглянулись.
– Ты сколько таблеток сожрал, пока на толчке сидел? – спросил Кучкин. – Думаешь, я не слышал, как упаковка хрустит?
– Ну, две. А ты будто меньше!
– Три. Сразу как проснулся.
– Думаю, не в одних таблетках дело. Вон, командир ничего не ел.
– Между прочим, я бы позавтракал, – сказал Шульте. – Слушайте, вы! Госпожа. Нас действительно
