– Мне кажется, судьба платформы дороже личных предпочтений, – Шульте по-прежнему говорил очень мягко и глядел на русских почти виновато. – И еще мне кажется, что вы считаете так же. Вы знаете, для чего мы строим орбитальное депо. Испорченная репутация господина Аллена – не самая большая плата за открытую трассу к Луне. Это жестокий выбор, но так надо.
– Я все еще хочу понять, – напомнил Кучкин. – Вы приговорили Чарли и не жалеете его?
– Очень жалею. Но сейчас мы должны отладить платформу, – сказал Шульте. – И прилететь сюда еще не раз. Здесь потрачено столько наших усилий – будет несправедливо, если нас отзовут.
– А Чарли принял знание, – ввернул Рожнов. – Успешно или безуспешно, все равно ему теперь веры нет.
– Ты сам говорил – эта баба постоянно врала. Что, если Чарли просто заснул? Отключился на нервной почве?
– Какая разница? Вспомни: он чуть не угробил нас. И ему никогда больше не летать. Парня скрутят и увезут в психушку, едва «Оса» приземлится.
– Уроды, – Кучкин горестно вздохнул. – Я окружен бессердечными уродами. Ну… Расскажите нам про знание, командир. Может быть, тогда я прощу вашу жестокость к невинному. И умышленную порчу русской космической техники.
– Но… Вы уже владеете знанием, господин Кучкин.
– Простите?..
– «Сорри», «сорри»! – передразнил Рожнов. – Гады вы оба! Пустите на рабочее место!
Он уселся за компьютер и начал крепко, с излишней силой, долбить по клавишам.
– Полегче, доску разобьешь, – сказал Кучкин.
– Некоторые целый спускач разнесли, и хоть бы хны. Пойди тоже чего-нибудь сломай. Платформа большая, железа много.
– Не ссорьтесь, друзья, – попросил Шульте. – Я же говорил, что вы ничего не потеряли, господин Рожнов. Господин Кучкин правдиво описал вам свои ощущения. Ему было скучно. Мне тоже. И вам – уверяю.
– Разобрался бы как-нибудь сам, – буркнул Рожнов.
– Командир, вы же побывали в голове Железной Девы – и?..
– Я увидел развернутую версию сна, более яркую. Но главное впечатление не отличалось. Понимаете, это не имеет никакого отношения к нам. Не наша жизнь, не наше отношение к миру. Дева хотела, чтобы мы восприняли свой потерянный рай во всей полноте, но чего-то не учла. То ли мы не можем понять, то ли она не умеет показывать… Но, скорее всего, она просто ошибается и это не наше предназначение. Дева пыталась соблазнить нас и не сумела. Мы испытали только интерес, не выходящий за рамки обычного любопытства. А потом стало грустно. Я делаю вывод – соблазн был не по адресу. Наверное, Деве стоит попытать счастья в другом месте. Очень жаль, что из-за этой навязчивой дамы пришлось уничтожить ТМ4. Но я опасался за душевное здоровье экспедиции. Мы и так потеряли одного. А Дева не собиралась останавливаться на полпути, она достала бы каждого. Вы согласны?
– В целом – да… – сказал, помявшись, Кучкин.
– Спасибо за поддержку. Вы поймите, они – небожители. Но не демиурги. Поэтому нам скучно в их шкуре. Мы созданы для чего-то большего. Но чтобы до этого большего дожить, нужно сегодня решать насущные проблемы. Наша с вами задача – платформа. Вы еще, наверное, оба поработаете на Луне. А я буду встречать вас здесь. Неплохо?
– Трудно поверить, что мы никому не расскажем… – Кучкин уныло вздохнул. – Никогда? Никто не будет знать?..
– Почему? А Чарли? Уверен, при первой же возможности он раструбит о случившемся на всю планету.
– Это совсем не то.
– Я знаю, – кивнул Шульте.
– Командир, Земля спрашивает, все ли проснулись. Хотите громкую связь? Видео?
– Что с вами? – спросил Шульте, наклоняясь ближе к Кучкину. – Что с вами, дорогой мой друг?
– Командир, зовут вас. Готовы общаться?
– Это все проклятое чувство правды, – сказал Кучкин горько. – Я знал, оно не даст ощущения счастья!
– Согласен. Поговорим об этом позже, хорошо?
– Непременно, – произнес Кучкин со значением. – Теперь нам будет особенно легко разговаривать. Финально легко. Или нет?
– Эй, вы! – позвал Рожнов. – Занимайте места. Я не собираюсь отвечать за всех!
Это была трудная связь – Земля так и сыпала вопросами, а экспедиция старательно изображала заинтересованность. На самом деле трое космонавтов размышляли о чем угодно, кроме отказа системы жизнеобеспечения. Некоторые мысли наверняка у них были общими, а некоторые вовсе нет.
Кучкин дважды громогласно обличил специалистов из Королёва в недостаточной искренности. На третий раз он не успел открыть рта – Шульте чувствительно въехал ему локтем под ребро.
Рожнов сидел с блокнотом и делал вид, будто записывает все рекомендации – просто чтобы не смотреть в камеру.
Аллен во сне вяло дрыгал ногами.
Наконец добрались и до него – в Хьюстоне сгорала от нетерпения целая бригада психологов и психиатров. Когда Шульте кратко и сухо изложил свою версию происшедшего, в эфире воцарилась тишина, холодная, как межзвездное пространство.
– Только умоляю, вы с ним поаккуратнее, – закончил рассказ Шульте. – Не травмируйте парня окончательно. Ведь Чарли уверен, что у него была всего лишь депрессия. Мы постараемся сделать так, чтобы он не заглянул в «Союз». Люк уже закрыт.
Гробовое молчание было ему ответом. Наконец из Хьюстона робко донеслось:
– Разбудите Аллена, пожалуйста. Мы хотели бы посмотреть.
Шульте повернулся к Рожнову, тот, в свою очередь, легонько дернул астронавта за ногу.
– Ы-ы, – донеслось из спального мешка. – М-м.
– Чарли, подъем. Хьюстон на связи.
В мешке тоненько взвизгнули.
– Реагирует! – обрадовался Рожнов.
– Ни черта подобного, – сказал Кучкин очень тихо и напряженно.
В мешке взвизгнули снова.
– Дайте мне, – Шульте деликатно, но решительно отодвинул Рожнова, взялся за клапан спальника и оглянулся на Кучкина. Выглядел начальник экспедиции заметно растерянным.
– Я сейчас заплачу, – сообщил Кучкин деревянным голосом.
– Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?! Вы, двое! – почти крикнул Рожнов.
– Сохраняйте, пожалуйста, спокойствие, – попросил Шульте. – На нас смотрит Земля.
С этими словами он откинул клапан мешка, схватил Аллена за ногу и потянул наружу.
– Ба-ба-ба! – сказал Аллен. – Ва-ва! Ам!
Шульте выпустил астронавта и отшатнулся.
– Мама… – пробормотал Рожнов. – У него штаны мокрые.
Кучкин действительно заплакал.
Тут Аллен заорал и принялся брыкаться. Русские бросились на него, кое-как затолкали обратно в мешок, теперь уже нормальным образом, и притянули к стене ремнями. Астронавт выл и рвался наружу, но ему не давали – сотрясающийся от рыданий Кучкин и совершенно белый Рожнов. Шульте подтянул к себе камеру и сказал в объектив:
– Старт «Осы» нельзя задерживать. Его нужно ускорить. Поднимайте судно так быстро, как это возможно. Земля, вы меня слышите? Почему вы молчите, Земля?
Шульте не летал больше. И пятью годами позже разбился в страшной цепной аварии на обледеневшем автобане. Кучкин сказал: командир почуял опасность заранее и мог спастись, но вместо этого
