– Она страшная, эта птица? – спросил он. – Ты боишься ее?
Вабаша отставил тарелку и вытер рот.
– Она не страшная, она белая, маленькая, перья у нее мягкие.
Гампи подумал и кивнул.
– Когда она улетает?
Господи, что за бред, думала Тео. Надо прекратить это. Мальчику не нужно думать о таких вещах. А тот ждал ответа от индейца.
– Она улетает на землю за холодами. Там хорошее место.
Мальчик выслушал это с тем же недетским спокойствием.
– Я не буду ее бояться, – сказал он.
Теодосия заметила, что в лице индейца что-то изменилось. Не то, чтобы оно выражало жалость или симпатию, но как-то смягчилось. Она отчего-то вздрогнула.
– Хватит, Гампи, – сказала она резко. – Не беспокой гостя своими вопросами.
– Но я хотел расспросить его о том хорошем месте, куда улетает птица.
– Ты сам не знаешь, что говоришь, дорогой. Что он может знать о таких вещах? – Это получилось невежливо, но ей нужно было только прогнать это неестественно старческое выражение с лица мальчика, – Если хочешь, побереги эти вопросы до воскресной службы.
Тут они оба заметили, что вождь Сиу встал.
– Я ухожу, – сказал он, подняв руки на уровень плеч, ладонями вверх. – Пусть Великий дух всегда будет с вами. – Он добавил еще какие-то слоги – обращение или прощание означали они? Она только поняла, что в них была красота.
Гампи закричал:
– Пожалуйста, не уходи, Вабаша, – и хотел побежать за ним, но мать мягко удержала его. Индеец, бесшумно ступая, удалился.
Тут же прибежала Элеонора, притаившаяся в коридоре.
– Он ушел, этот дикарь! Исчез в лесу, как призрак. Чего он от вас хотел, мадам? Он опасен?
– Нет, – слабо улыбнулась Тео. – Он принес мне письмо с Запада.
– И рассказал про Птицу смерти, – тихо добавил мальчик.
– Птица смерти? – озадаченно переспросила Элеонора. – Что такое? Смерть… Ля мор… – Она перекрестилась. – Но он нападет на нас! Он пошел за своими людьми, которые прячутся в лесу! Мадам, нас всех зарежут!
– Это глупо, Элеонора, – сказал Гампи, – Вабаша хороший, правда, мама?
– Да, – ответила Теодосия. – Но он говорил много глупостей. Он – не христианин, и он очень суеверный, как… как наши черные. Ты знаешь ведь, они верят в заклинания?
– Это не одно и то же, – упрямо покачал голевой мальчик. – И заклинания иногда действуют. Старая Мома Кло может сделать дождь, может сделать коров больными, может…
– Гампи, дорогой, это просто совпадения. Ты знаешь, нет ведь никакой белой птицы. И никто не может предсказать смерть, свою или чужую. Забудь все эти глупости.
Она поцеловала его.
– К нам приедет гость. Надо подготовить голубую комнату. Элеонора, проследите, чтобы было постельное белье и пол был покрыл лаком. Гампи, помоги мне собрать цветы, чтобы поставить их в вазу.
– А кто приедет, мам?
Она помедлила чтобы голос ее звучал, не выдавая эмоций.
– Мистер Льюис, губернатор Северной Луизианы, мой старый друг.
Она забыла про Элеонору, которая, услышав это, забыла про индейца.
– О, мадам, – воскликнула она.
– Снова этот молодой человек. – Странный народ, эти американцы, думала она. У них был роман, несколько лет не встречались, потом посылают письма через краснокожих и приезжают в дом мужа. Ну, мадам это поможет. У нее так много было волнений с ее отцом, и еще с этой негритянкой. Элеонора, конечно, узнала про Венеру.
– Мадам потребуются новые наряды, – заметила она с выражением своеобразной хитрой почтительности. – У нее ведь нет ничего хорошего для приема… губернатора.
Тео нахмурилась.
– Вы не поняли. Сейчас это уже – другое. То, о чем вы говорите, давно прошло. Губернатор – просто старый знакомый, которому удобно остановиться здесь по дороге в Вашингтон.
– Конечно, мадам. – Элеонора осталась неубежденной, тем более, что Тео послала слугу в Чарлстон на лодке для перевозки риса, поручив привезти пять ярдов индийского муслина, а также золотые ленты и последние модные журналы. Француженка сочувственно отметила, что мадам дольше стала стоять перед зеркалом.
