удивлюсь, если и Графу геры обламывалось именно оттуда.
Паренек сразу заявил, что давно на игле, и с превеликой охотой угостился. Вот только приврал, по ходу: сразу после угощения начал серьезно ломаться. Причем именно с симптоматикой передоза, вплоть до проблем с дыханием.
– «Скорую» вызывайте! – наехал я на Краба со Светкой. – Помрет ведь сейчас, дурко!
– Да ты чё, какая «скорая»! – стреманулся Сашка. – Они ж ментов вызовут, и будут вилы!
– И что вы предлагаете?
– Ну, сейчас, сейчас, выведем его на улицу, на свежачок…
Свежачок несостоявшемуся дилеру не помог: отключка, и с дыханием беда.
– Только «скорую»! – Когда у тебя на глазах человек загибается, как-то некомфортно.
– Да ладно, пошли прогуляемся до Курского. Полчасика походим, а он тут тем временем и продышится, – убеждал меня Краб, складируя тело за гаражи.
– Значит, короче! – Я всерьез разозлился. – Или вы сейчас звоните в «скорую», или я – ментам. И только попробуйте мне что-то за понятия предъявлять. Нет таких понятий, чтобы человека подыхать бросать!
– Погодь, так он сам пришел, сам нам втирал!..
– Ничего не знаю. Звоните, блядь, в «скорую» – или иду до автомата! – Я достал лопатник и нашел «звонильную» монетку (карточки тогда еще не ввели).
Не буду лукавить: дальше ситуацию контролировать не стал. Светка сбегала до квартиры, вернулась, сказала, что позвонила. Мы прогулялись; когда вернулись – за гаражами уже никого не было. Приезжала ли «скорая», или парень сам вдруг очухался и спрыгнул – не знаю и знать не желаю. Типа, совесть чиста.
Зато опыт: посмотрел, как выглядит героиновый передоз. Зрелище, прямо скажем, не для слабонервных. Даже если речь идет о совершенно постороннем человеке.
Но Бубел-то – совсем не посторонний! А ломку наблюдать – тоже удовольствие ниже среднего. Мягко говоря.
Вова хрипел, стонал, изгибался всем телом – в общем, видно было, что человеку не просто хреново, а очень хреново. Изредка блевал в принесенный тазик, не без труда.
Но куда деваться: надо допрашивать. Где брал героин, где ховал на хате. Я, проклиная все на свете, начал вспоминать психотерапевтические навыки. Делать нечего, надо давить. Благо уж чего-чего, а манипулировать людьми меня на курсах научили недурно. Хотя Марина уж точно лучше бы этого не видела. Другой вопрос, что ей в этот день и так пришлось насмотреться всякого, чего видеть вообще не стоит, а на третий день после возвращения из роддома и подавно. Ну, Граф, ну, ублюдок!..
Прошло больше десяти лет, а картинка стоит перед глазами. Заблеванный, ломающийся Бубел – и Марина, у которой в глазах даже не слезы, а какой-то немой укор: «Что это – и за что мне такое?» Графская жена в жизни много чего повидала: Вовины запои – тоже штука на любителя. Но тут и запоев давно не было, и понятно, что происходит нечто куда более страшное. Новорожденное дитя имеет серьезные шансы в крайне сжатые сроки стать сиротой.
Это если не повезет. Если повезет – тогда стать дочерью наркомана; «бывших» героинщиков, если что, не бывает. Тоже не лучший вариант, прямо скажем.
Допрос
Кризисные ситуации, ко всему прочему, хорошее время для изучения себя. Особенностей личности, так сказать. А 90-е были сплошным кризисом. Прекрасное поле для исследования.
По итогам могу сказать: совершенно не склонен к садизму, ну никакого удовольствия. А ведь бывают ситуации, когда без него – никуда.
Вот и тут: врубаешь, проклиная все на свете, систему Станиславского, а что еще делать?..
– Вова, тебе сейчас хреново?..
– Д-да…
– И будет еще хреновее. Пока все мне не расскажешь. Где «белый» на хате лежит? У кого брал? Ты у Доктора брал?
– Не-ет… Больно!..
– Спокойно. Сейчас ты мне расскажешь, где гера лежит. Расскажешь, кто дилер.
– Н-нет!..
– Тогда будет еще хреновей, уж поверь. И я тебе помочь ничем не смогу.
Иванов с Мишкой (Комиссаров уже уехал) молчали. Я бы, будь моя воля, тоже молчал, но кому-то надо все это говно разруливать. Кроме меня – некому. Если вам кто-то скажет, что 90-е – время сильных мужчин, не верьте.
– Так, не будем время терять. Миша, позвони Огнивцеву. Объясни ситуацию, может, присоветует чего полезного. А от тебя, Володь, жду ответа.
Давить человека в таком состоянии – занятие ну совсем на любителя, а что делать? Дилера мне Бублик так и не сдал (ни тогда, ни потом), а вот насчет геры…
– В шкафу лежит. Под пультом от видака…
– Женя, глянь… А, ладно, я сам.
Пакет, как пишут в протоколах, «с порошком белого цвета».
– Сколько тут?
– Грамм пять.
– Ништяк, пятьсот баксов. Мишка, бросай телефон, раз уж занято – держи его!
И вот картинка для настоящих мужчин. Я, сам не до конца понимая, что делаю, достаю помойное ведро. Наливаю туда воды. Высыпаю героин (все спецом на глазах у Бублика, медленно), не торопясь дохожу до унитаза – и выливаю в него полученный раствор.
Мишка – мужик очень сильный, реально. Вову он, хоть и не без труда, удержал. Если будет желание – поэкспериментируйте: отправьте в канализацию «вещество» на глазах у наркомана на ломке. Узнаете много интересного.
– Вот так, Вова, вот так, – смягчаю голос. – Так у кого брал – у Доктора?..
– Н-нет!..
– А у кого?!
– Больно!
Известное дело: поставщика наркоман сдает в самую последнюю очередь. Точнее, в предпоследнюю: следующий этап – смерть.
– Ладно, с этим потом разбираться будем. Миш, брякни еще разок Георгичу!
О счастье: Огнивцев наконец-то освободил телефон! Услышав дурную весть, отреагировал хладнокровно. Что ж вы хотите: колдун и борец с наркоманией, да еще и слегка сумасшедший. Профессионалу очень уж сильно сочувствовать больному просто опасно: крыша может совсем съехать. Так что характерный для врачей и прочих целителей цинизм можно если не простить, то по крайней мере понять.
– Я подъеду попозже, – спокойно и как-то монотонно сообщил Георгич. – Вы там особо не напрягайтесь, главное – Марину успокойте. Скажите, что я приеду и во всем разберусь.
– А с Бубликом-то чего делать?! Его ж колбасит вовсю.
– Ну, ухудшения у него особо уже не будет. Надо, чтобы несколько часов продержался… Вот чего, Сережа! У вас там спиртное есть?..
– Издеваетесь, Александр Георгиевич? Откуда у Графа бухло в квартире? У него и зашивка еще толком не закончилась!
– Так-так. А чего там с зашивкой?..
– Зашивали на полгода, осталось месяца полтора. Но врач намекнул, что там плацебо.
– Да наверняка плацебо, кто ж алкоголику настоящий препарат вколет? Да и по-любому за такое время почти полностью рассосалось, по этому поводу и дергаться не надо. В общем, так. Купи ему две
