дорого еще заплатите, Пауэрскорт!» — несколько раз прокричал он, пока его вели вниз и выводили через черный ход. Горгона куда-то исчезла, видимо, сбежала в другое логово.
— Будьте осторожны, лорд Пауэрскорт, — сказал детективу Бичем, когда они прощались у подъезда. — Не думаю, что этим все закончится. Но как же здорово вы отделали подлеца!
— Да уж, надеюсь, настроение я ему подпортил, — усмехнулся Пауэрскорт. — Перспектива позорного провала на выборах теперь не даст ему ни секунды покоя.
Когда Сомервилла увозили в тюрьму, уже издалека донесся обрывок его угрозы: «…за все заплатите, Пауэрскорт!»
Часть полицейских из следственной бригады Бичема еще оставалась на территории Куинза, но никто из них не заметил, что лорд Фрэнсис Пауэрскорт отправился домой не один. Выскользнув из-за строжки привратника, за ним последовал коренастый мужчина с темной бородой. И всю дорогу, держась ярдах в ста позади детектива, этот человек то и дело поглаживал правый карман, будто хотел удостовериться, что некий чрезвычайно нужный предмет при нем.
16
Детектив медленно шагал к Манчестер-сквер. Надо же, какой лютой ненавистью воспылал к нему Сомервилл! Причем теперь он злился именно на него, Пауэрскорта, а о старшем инспекторе Бичеме, который так раздражал его поначалу, похоже, вообще забыл.
«Может, хоть картины помогут мне отвлечься», — подумал Пауэрскорт, проходя мимо Собрания Уоллес — музей располагался почти напротив его дома. Было без четверти пять, до закрытия музея оставалось еще больше часа, однако хранитель, бренча висевшей на его поясе огромной связкой ключей, уже обходил залы. Пауэрскорт проскользнул в бывшую гостиную хозяйки дома и остановился перед великолепным холстом Поля Делароша «Барка кардинала Ришелье на Роне». По водам Роны величаво скользила барка кардинала Ришелье; в прибуксированной сзади лодке, под охраной солдат с алебардами теснилась группа арестованных дворян-заговорщиков. Умирающий Ришелье все-таки вез на казнь в Лион своих врагов. Судно фактического правителя Франции было украшено алыми шелками, с борта свисал роскошный восточный ковер. Художника особенно занимала игра красок, отраженная в реке кардинальская, воистину султанская, роскошь.
В сознании Пауэрскорта все еще мелькали юристы, в обществе которых он провел этот день — живые и мертвые. «Интересно, — вдруг подумал он, — а кем мог бы быть Ришелье — красноречивым адвокатом или суровым судьей?» Детектив перевел взгляд на соседний холст, на котором преемник Ришелье, кардинал Мазарини, играл с друзьями в карты на своем смертном ложе, окруженный придворными интриганами. Что-то кичливое и порочное было в этих духовных лицах, наделенных светской властью. Но пора было идти дальше.
Пауэрскорт спутал время, в этот день галерея закрывалась не в шесть, а в пять, и хранитель заканчивал обход первого этажа, провожая последних посетителей к выходу. Оба полотна Делароша висели в бывшей хозяйской гостиной налево от главного входа, а он обходил галерею с другой стороны. Когда же, внимательно осматривая щеколды на окнах и дверях, он добрался до комнаты с холстами Делароша, Пауэрскорт уже успел подняться на второй этаж. Детектив подошел к своему любимому «Пейзажу с радугой» Рубенса и вдруг услышал снизу глухой стук захлопнутой двери и скрежет ключа в замке. Пауэрскорт взглянул на часы — ровно пять. Должно быть, по какой-то причине музей сегодня закрывался на час раньше. Пауэрскорт стал спускаться, нащупывая в кармане револьвер. С тех пор как Джонни передал ему бродившие в уголовном мире слухи о том, что его убийство уже заказано, детектив не расставался с оружием, а леди Люси перед уходом мужа из дома всегда проверяла, при нем ли оно. Спустившись вниз, Пауэрскорт понял, что остался в музее один. Он подошел к входной двери и убедился, что замки крепкие и без посторонней помощи ему отсюда не выбраться. «Ночной сторож заступает на вахту часов в семь-восемь вечера. Что ж, у меня есть целых два часа, чтобы в одиночестве побродить по галерее», — решил Пауэрскорт.
Он уже начал подниматься обратно в главный зал, как вдруг услышал шум. Кто-то в грубых ботинках ходил по галерее. И по звуку шагов можно было догадаться, что он, этот кто-то, приближается. Вряд ли стоило дожидаться официального знакомства, интуиция подсказывала — рядом враг. Правая рука Пауэрскорта вновь нащупала и крепко сжала револьвер. Он вспомнил одно из своих расследований, когда его заперли в соборе, полном старинных гробниц, и со строительных лесов упало и пролетело буквально в дюйме от его головы несколько каменных плит. Детектив на цыпочках проскользнул в отдел, где хранилась коллекция оружия. Косые предвечерние лучи освещали тянувшуюся вдоль стен экспозицию. Поблескивал смертоносный металл. Копья, кольчуги, легкие дротики всадников, которые без разбору разили врага, тяжелые пики пехотинцев. Мечи длинные и мечи короткие, с прямым и с кривым лезвием, одним махом сносящие голову или рассекающие тело пополам. Сабли, рапиры, кинжалы, доспехи всех времен. В одной из комнат стояло даже чучело лошади, закованной в броню, а на нем — рыцарь в латах с приоткрытым глазным щитком; казалось, он зорко следит за противником.
Пауэрскорт внимательно прислушался. Ни звука. Планировка выставочных помещений позволяла, переходя из зала в зал, обойти музей по часовой стрелке либо наоборот, но спрятаться было некуда. И в этой анфиладе детективу предстояла игра в прятки, и ставкой здесь была его жизнь. Помня, что в предпоследнем помещении оружейного отдела, где когда-то была курительная комната, есть лестница наверх, Пауэрскорт стал пробираться туда. Тут у него над головой снова послышались шаги. Прошло секунд тридцать, и их звук стих. Враг ждет, когда он появится наверху? Спрятался где-нибудь за длинной портьерой, откуда удобно, выставив ствол, послать пулю прямо в сердце жертвы? Стараясь ступать неслышно, Пауэрскорт поднялся из бывшей курительной в зал, увешанный голландскими пейзажами. На одном из полотен все дышало миром и покоем: восходящее над паромной переправой солнце искрилось на воде, по реке везли богатый купеческий товар. Скрипнула половица. Враг, безусловно, тоже старается не шуметь. Но кто это? Пауэрскорт вспомнил угрозы Сомервилла. Оставалось надеяться, что казначей не сбежал из полицейской камеры, чтобы именно здесь, среди шедевров европейской живописи и драгоценного восточного оружия, прикончить своего обличителя.
Если пойти против часовой стрелки, можно почти сразу попасть в главный зал, где висят самые знаменитые полотна. Двигаясь в обратном направлении, придется пройти практически весь второй этаж. Выбрав длинный обходный маршрут, Пауэрскорт скользнул в следующую комнату, отведенную жанровой голландской живописи. В полумраке промелькнули ломоть хлеба на столе, интерьер церкви, женщина за вязанием, девушка, читающая любовное послание. Прославленные полотна Рембрандта выполнены в темных тонах, и в угасающем свете дня их уже невозможно разглядеть. Пауэрскорт посмотрел на часы. Увы, ночной сторож появится еще не скоро. Теперь детектив шел мимо полотен Каналетто. Мерцали изумрудные воды канала, пестрели в синем небе светлые облачка, сверкали мрамором дворцы и церкви Венеции. Пауэрскорт вновь остановился и прислушался. Да, в главном зале кто-то осторожно ходит, топчется, как часовой. Знает, что рано или поздно его жертва появится там, и просто ждет? Пауэрскорт бросил взгляд на пейзаж Каналетто и почему-то сразу вспомнил виды Итонского колледжа, которые художник писал в Лондоне. Под кистью Каналетто типично британские здания превращались в венецианские, будто располагались они где-нибудь близ площади Сан-Марко или странным образом перенеслись в Англию с родного острова художника, Сан-Джорджо Маджоре. Плотно прижавшись к стене возле двери, Пауэрскорт осторожно выглянул. Пусто.
Низко пригнувшись, он перебежал площадку и очутился в причудливом мире Франсуа Буше, где в небесном просторе парили обнаженные языческие боги, а герои античных мифов откровенно соблазняли своей невинной, но весьма эротичной красотой.
Шорох шагов послышался уже совсем близко. Пауэрскорт пожалел, что не может, воспарив подобно персонажам Буше, перенестись в дом номер восемь по Манчестер-сквер. Он вошел в комнату, где висела серия слащавых девичьих головок Грёза, которые могли скорее понравиться пожилым леди и престарелым джентльменам, чем молодежи обоего пола… Стоп! Шаги, кажется, замерли. Минуты две Пауэрскорт, насторожившись, стоял неподвижно. Нет, все тихо.
Он вступил в волшебное царство Антуана Ватто, чьи грациозные создания танцевали и флиртовали
