'— Такъ точно, — сказалъ дядя, прислушиваясь. У него былъ славный слухъ для колеснаго и копытнаго стука, но тутъ, казалось, мчалось издалека столько лошадей и экипажей, что было невозможно угадать ихъ число. Судя по грохоту, могло быть каретъ до пятидесяти, каждая запряженная шестерикомъ чистокровныхъ коней.
'— За нами погоня! — воскликнула молодая женщина, ломая свои руки. — За нами погоня! Вся моя надежда только на васъ.
'Въ ея лиц? было такое выраженіе ужаса, что дядя тотчасъ же р?шилъ, что надо д?лать. Онъ посадилъ ее въ карету, прижалъ еще разъ свои губы къ ея губамъ и зат?мъ посов?товалъ ей поднять стекло, чтобы не настудить воздуха внутри, и не бояться ничего, самъ вскарабкался на козлы.
'— Подожди, милый! — закричала леди.
'— Что случилось? — спросилъ дядя съ козелъ.
'— Мн? надо сказать теб? кое-что, — продолжала она. — Одно словечко… только одно словечко, дорогой мой!
'— Надо мн? сойти? — осв?домился дядя. Она не отв?тила, но только улыбнулась опять. И что это была за улыбка, джентльмены! Она разбивала въ прахъ ту, прежнюю улыбку. Дядя сл?зъ съ своего шестка въ одно мгновеніе.
'— Что нужно, моя душка? — спросилъ онъ, заглядывая въ окно дилижанса. Случилось такъ, что леди тоже нагнулась въ ту самую минуту, и дяд? показалось, что она на этотъ разъ еще прекрасн?е, ч?мъ была. Онъ находился очень близко къ ней, джентльмены, и потому старался разсмотр?ть ее хорошенько.
'— Что же нужно, моя душка? — спросилъ онъ.
'— Об?щаешь-ли ты мн? никого не любить, кром? меня?… Не жениться ни на комъ? — произнесла молодая леди.
'Дядя поклялся торжественно, что никогда ни на комъ не женится, кром? нея; леди снова спрятала свою голову въ карету и подняла стекло. Дядя вскочилъ на козлы, округлилъ свои локти, подтянулъ возжи, схватилъ бичъ, лежавшій на крыш? кареты, хлестнулъ передового коня, и пустилась наша длиннохвостая, густогривая четверка полной рысью, д?лая по пятнадцати добрыхъ англійскихъ миль въ часъ и неся за собою старый дилижансъ. Батюшки какъ понеслись борзые кони, управляемые могучей рукою дяди.
'Но шумъ позади ихъ усиливался. Ч?мъ быстр?е мчался старый дилижансъ, т?мъ быстр?е мчались и пресл?дователи; люди, лошади, собаки соединились для этой погони. Страшенъ былъ этотъ шумъ, но и среди него выдавался голосъ прелестной леди, которая кричала: 'Скор?е, скор?е!'
'Они лет?ли мимо темныхъ деревьевъ, подобно перьямъ, уносимымъ ураганомъ. Съ быстротою и шумомъ потока, прорвавшаго свои плотины, оставляли они за собою дома, ворота, церкви, стоги с?на и всякіе другіе встр?чные предметы; но грохотъ погони становился все громче и громче, и дядя все чаще и чаще слышалъ дикій крикъ молодой леди: 'Скор?й, скор?й!'
'Дядя налегалъ на бичъ и поводья, кони, покрытые б?лой п?ной, мчались, какъ вихрь, но шумъ погони увеличивался, и молодая леди кричала: 'Скор?е, скор?е!' Въ сильномъ экстаз? дядя стукнулъ громко ногою по козламъ… и увидалъ, что начинало св?тать, a онъ сидитъ среди двора, принадлежащаго каретнику, на козлахъ стараго эдинбургскаго дилижанса, дрожа отъ холода и сырости и стуча ногами, чтобы ихъ согр?ть. Онъ сл?зъ съ козелъ, быстро заглянулъ внутрь кареты, над?ясь тамъ увидать прекрасную молодую леди… Увы! Въ этомъ дилижанс? не было ни дверецъ, ни сид?нья, отъ него остался всего одинъ жалкій остовъ…
'Во всякомъ случа?, дядя понималъ очень хорошо, что во всемъ этомъ скрывалась какая-то непостижимая тайна и что все происходило именно такъ, какъ онъ разсказалъ. Онъ остался в?рнымъ торжественному об?щанію, данному молодой леди: отказалъ многимъ выгоднымъ нев?стамъ и умеръ холостякомъ. Онъ часто толковалъ, что, не приди ему охота перел?зть черезъ заборъ двора каретника, онъ никогда бы не узналъ, что т?ни мальпостовъ, лошадей, кондукторовъ, почтальоновъ и пассажировъ им?ютъ привычку путешествовать регулярно каждую ночь. При этомъ онъ прибавлялъ обыкновенно, что, по всей в?роятности, онъ былъ единственнымъ живымъ существомъ, ?хавшимъ въ качеств? пассажира въ эту ночь и, я полагаю, онъ былъ правъ, джентльмены; по крайней м?р?, мн? ни о комъ другомъ слышать не приходилось'.
'— Хот?лось бы мн? знать, что перевозятъ эти мальпосты въ своихъ почтовыхъ сумкахъ, — сказалъ трактирщикъ, слушавшій съ большимъ вниманіемъ весь разсказъ.
'— Конечно, мертвыя письма, — зам?тилъ странствующій торговецъ.
' Д-да, должно быть, такъ, — согласился трактирщикъ. — A я и не подумалъ объ этомъ.'
Глава LVII. Н 23;тъ больше Пикквикскаго клуба, и «Записки» наши приведены къ вождел?нному концу
Прошло около нед?ли посл? счастливаго прибытія м-ра Винкеля старшаго изъ Бирмингэма. М-ръ Пикквикъ и Самуэль Уэллеръ постоянно отлучались изъ гостиницы на ц?лый день и возвращались только въ об?денную пору. Видъ необыкновенной таинственности и глубокомыслія окружалъ ихъ обоихъ. Было ясно, что въ судьб? великаго челов?ка готова была совершиться весьма важная, быть можетъ, роковая перем?на; но какая именно, этого никто не былъ въ состояніи сказать. Открылось обширное поле для разнообразныхъ догадокъ и предположеній. Н?которые — и въ этомъ числ? м-ръ Топманъ — держались того мн?нія, что м-ръ Пикквикъ нам?ревался вступить въ бракъ на старости л?тъ; но эта догадка была отвергнута и р?шительно опровергнута вс?мъ женскимъ поломъ. Другіе склонялись къ тому предположенію, что м-ръ Пикквикъ обдумываетъ какой-нибудь планъ обширн?йшаго путешествія по разнымъ странамъ Азіи и Европы и заран?е принимаетъ м?ры для приведенія въ исполненіе этого плана; но Самуэль, допрошенный своею возлюбленною Мери, открыто объявилъ, что никакой по?здки не им?ется въ виду и господинъ его не думаетъ оставить британскую столицу. Наконецъ, когда вс? умы посл? шестидневнаго размышленія, стали въ р?шительный тупикъ, было р?шено на общемъ сейм? допросить самого м-ра Пикквика и потребовать настоятельно, чтобы онъ объяснилъ нев?домыя причины своего загадочнаго отсутствія изъ общества любящихъ его друзей.
Съ этой ц?лью м-ръ Уардль, устроилъ торжественный об?дъ въ гостиниц? Осборна, и когда графины, два или три раза, совершили свое обычное путешествіе вокругъ стола сов?щаніе открылось такимъ образомъ:
— Вс? мы, сколько насъ ни есть, — сказалъ Уардль, — съ нетерп?ньемъ желаемъ знать, какія побужденія заставляютъ тебя посвятить большую часть своего времени таинственнымъ прогулкамъ? Ч?мъ мы оскорбили тебя, старый другъ, что ты съ такимъ упорствомъ изб?гаешь нашего общества.
— Ого! Вотъ до чего дошло, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Это, однакожъ, странно: я самъ выбралъ именно этотъ день, чтобы объяснить вамъ подробно вс? поступки. Дайте еще стаканъ вина, и я сейчасъ же удовлетворю вашему любопытству.
Графинъ перешелъ изъ рукъ въ руки съ необыкновенной быстротою. М-ръ Пикквикь окинулъ радостнымъ взоромъ лица вс?хъ друзей и началъ такимъ образомъ:
— Великія событія совершились въ нашемъ маленькомъ обществ?, милостивыя государыни и государи! Судьба устроила одинъ счастливый бракъ на нашихъ глазахъ, и скоро, н?тъ сомн?нія, мы будемъ праздновать на другой, столько же счастливой свадьб?.
Эти внезапныя перем?ны, равно какъ посл?дствія, которыя неминуемо должны сопровождать ихъ, заставили меня по необходимости углубиться въ сущность моего собственнаго положенія и подумать однажды навсегда о своихъ будущихъ предначертаніяхъ и планахъ. Итакъ, милостивыя государыни и государи, я р?шился, посл? зр?лаго и основательнаго размышленія, избрать м?стомъ постояннаго своего жительства какое-нибудь спокойное и уютное предм?стье близъ этой самой столицы, им?ющей въ себ? вс? олицетворенныя сокровища, дорогія моему одинокому, старческому сердцу. Д?йствуя подъ вліяніемъ этой р?шимости, непоколебимой, незыблемой, непреклонной, я, посл? многихъ поисковъ, отыскалъ такой точно домикъ, какой заран?е обрисовался въ моемъ воображеніи со вс?ми принадлежностями, внутренними и вн?шними, существенными и случайными. Я купилъ его, омеблировалъ, украсилъ, сд?лалъ вс? необходимыя видоизм?ненія и улучшенія по собственному вкусу, и вотъ, наконецъ, милостивыя государыни
