Продолжая улыбаться, Бо прибавил:
— Рассел, пусть Джим едет за вами и привезет тебя назад.
— Да, сэр. — Он исчез, но оставил дверь открытой.
Поворачиваясь к выходу, Мэгги сказала:
— Мы еще не закончили.
— Да. За вами будут наблюдать, Мэгги, поэтому не вздумайте выкинуть что-нибудь не то. Вы опять окажетесь здесь, и глазом моргнуть не успеете.
Она не стала спорить, а спросила:
— Зачем Кэролайн приходила сюда?
— Именно за тем, о чем она вам сказала. Приходила, чтобы сожрать меня за то, что я вас предал.
Когда они уехали, Бо резко выдохнул, сбрасывая с себя остаток напряжения. Он надеялся, что Мэгги поверит в то, что за ней наблюдают. Правда заключалась в том, что у него не было ни людей, ни права на то, чтобы за ней наблюдать. Она жила в другом районе, не подпадающем под его юрисдикцию.
Бо сосредоточенно достал справочник и начал звонить. Он уже позвонил по трем телефонам, когда вдруг вспомнил об их новой игрушке — усовершенствованном факсе, дополненном радиосвязью. Ему требовалось только написать одно сообщение цифровым кодом. Придется все же обзвонить полицейские участки, не имеющие факсов, но это сэкономит массу времени.
А у Бо было ощущение, что его время заканчивается. Если Мэгги виновна, ему надо доказать это до того, как еще кто-то пострадает. Если Мэгги не виновата, ему надо доказать это до того, как она сделает нечто такое, о чем будет сожалеть.
10
— Мой дом вон там, впереди, — сказала Мэгги Расселу и махнула рукой влево.
— Хорошо.
Рассел оказался разговорчивым, но когда они подъехали к остову сгоревшего сарая, он замолчал. Сбавил скорость, чтобы хорошенько рассмотреть его. Мэгги вцепилась в подлокотник и крепко сжала его, пытаясь сохранить спокойствие. Не хватало ей только еще одного допроса. Наконец они миновали сарай и поехали быстрее.
— Здесь! — Она показала на одиноко стоящее здание — никогда еще ей не приходилось так радоваться при виде родного дома. — Мой дом. Вот здесь. Подъезжайте и остановите машину у крыльца.
Мэгги с трудом подавила желание выхватить у него ключи после того, как он припарковался. Ей хотелось только выбраться из машины и чтобы няньки наконец-то убрались восвояси. К сожалению, это было не так просто. Рассел последовал за ней к дому.
Когда они подошли к крыльцу, Гвен подняла яростный лай. Эта собака редко лаяла, но время выбирала безупречно. Она дала Мэгги возможность вежливо избавиться от Рассела.
— Это моя собака. Требуется минут десять, чтобы ее утихомирить и впустить кого-нибудь в дом, так что вам нет необходимости провожать меня дальше. Я знаю, у вас много работы. Надо ловить кого-то. Тушить пожары. Работа важная.
— Я могу и подождать. — Рассел смотрел на дверь, за которой постепенно затихал лай, поднятый Гвен. — Шеф меня по головке не погладит, если с вами что-нибудь случится.
— Со мной все в порядке, не беспокойтесь. Мне просто нельзя было уезжать без завтрака, учитывая все недавние события. Я — медсестра. Мне лучше чем кому бы то ни было должно быть известно, что плохое питание рано или поздно сказывается. — Она пожала плечами — злобный лай Гвен возобновился с новой силой, почти заглушая ее голос. — Подумать только.
— О, я вас понимаю. Не помню уже, когда полноценно обедал в последний раз. Возможно, займусь этим сегодня же вечером. — Он перевел взгляд на сидящего в машине Джима. — Обещаете, что проведете остаток дня спокойно?
— Конечно. Вам не о чем беспокоиться. Я приготовлю себе поесть, как только выпущу погулять собаку, а потом улягусь перед телевизором. Никаких стрессов. — Она перекрестилась и улыбнулась. Затем на прощание помахала рукой Джиму, который ждал в бежевом четырехдверном «форде».
Когда Рассел стал спускаться с крыльца, Мэгги заметила, что его взгляд устремлен на магнолии. Вероятно, он удивлялся тому совпадению, что совсем недавно сгорел сарай по соседству с ее домом. Он снова перевел взгляд на «форд», но Мэгги знала, что ему захочется еще раз взглянуть на сарай.
Мэгги заставила себя забыть на данный момент о пожарах и вставила ключ в замок. По правде говоря, она действительно чувствовала себя ужасно. Если бы ее спросили, что ощущаешь, когда твоя жизнь разваливается на куски, она бы ответила: усталость. То небольшое представление, которое она устроила для Бо, стоило ей последних запасов энергии.
Когда дверь открылась, Гвен начала свой ритуал. Только это слово могло примерно описать сложное приветствие волкодава. Гвен обычно выделывала передними лапами нечто вроде танца, пока открывалась дверь, потом врывалась в гостиную, где Мэгги клала свою сумочку и ключи. Затем один раз гавкала, подавая сигнал, что пора бы обняться.
Мэгги наклонилась, обняла ее и похлопала по боку. Крупная грудная клетка загудела, словно барабан.
— Славная девочка, как я рада видеть приветливое лицо!
Мэгги похлопала себя по бедру и вышла с черного хода вместе с собакой. Они побрели к сараю. Это поле было обычным местом для деловых, так сказать, прогулок Гвен, и собака не нуждалась в провожатом, чтобы совершить прогулку туда и обратно. Но сарай притягивал Мэгги, словно магнитом. Заставлял ее думать о судьбе и о будущем. Пока Гвендолин носилась вокруг, Мэгги смотрела на обугленные столбы, которые только и остались от постройки. Ее пробрала дрожь, настолько сильная, что у нее затряслись плечи, словно кто-то прошелся по ее могиле.
Или по могиле Сары.
Одна случайная мысль, и прошлое опутало ее, как паук свою жертву. Прошлое было безжалостным. Оно победило, и ее мысли снова перенеслись в прошлое.
…Ее разбудили голоса. Мужчина и женщина кричали друг другу ужасные, обидные слова. В том туманном полусне, пока не включилось полностью сознание, Мэгги показалось, что она снова дома у матери. Что в любой момент этот парень ее может ударить. Иногда мужчины это делали. Тогда ссора обычно заканчивалась, а мать плакала.
Мэгги натянула одеяло на голову, думая, что лучше бы они напились и отключились. У нее всегда болел живот, когда они ссорились. Иногда он болел так сильно, что ее рвало. Сейчас он снова начинал сильно болеть.
Тут она вспомнила, что не живет больше с мамой. Она в доме у приемных родителей, самом лучшем из всех, где ей довелось побывать. Сегодня она осталась с Сарой. Аластеры уехали на костюмированный бал. Они вернутся только далеко за полночь, но сказали, что полагаются на своих девочек и надеются, что девочки знают, как себя вести. Одним из правил было не приводить друзей. В доме не должно было быть никого, кроме нее и Сары.
Сара всегда была такой послушной. Поэтому они ей доверяли. Так почему же кто-то пришел к ним? Почему она его впустила? Мэгги села и выскользнула из-под одеяла, не зная, что делать. Мама говорила, чтобы она никогда не выходила из своей комнаты, когда они ссорятся.
Но мама часто была не права.
И мамы здесь нет.
Наконец-то Мэгги посмотрела правде в глаза. Мама никогда не вернется. Ей придется устанавливать собственные правила, а эта ссора не была похожа на мамины, поэтому она пошла к дверям спальни…
