— О! Понимаю.
— Вам нужно поторопиться. Мы отправляемся через несколько минут, — сказал она, улыбнувшись.
— Да. Конечно. Я уже был утром в штаб-квартире, а несколько минут назад по звездному фону получил краткое изложение вашего рапорта, и я только хочу сказать… — но он не сказал ничего.
— Генерал Форестер, однажды я написала стихотворение. Оно называется «Совет тем, кто хочет полюбить поэта». Начинается оно так:
Прочтите остальное сами. Оно в моей второй книге. Вы не захотите терять поэта по семь раз в день, это чертовски раздражает.
Он сказал:
— Вы знали, что я…
— Знала, и я рада.
— Когда я был штатским, мисс Вонг, и нас впервые направили в казармы, мы говорили о женщинах, только о женщинах. И однажды кто-то сказал об одной девушке: она так хороша, что не обязана ничего давать мне, достаточно только пообещать… — он позволил себе расхохотаться, и хотя его плечи опустились на полдюйма, казалось, она стала выше на целых два. — Вот что я сейчас чувствую.
— Спасибо за это чувство, — сказала она. — Вы нравитесь мне, генерал. И обещаю вам, что вы по- прежнему будете нравиться мне, когда мы увидимся в следующий раз.
— Я… благодарю вас. Думаю, что это все. Спасибо… за знание и обещание, — а затем он спросил: — Теперь мне нужно идти?
— Старт через десять минут.
— Ваше письмо, — сказал он. — Я отправлю его.
— Спасибо, — она протянула ему письмо, он взял его, слегка задержав ее руку. Потом повернулся и вышел.
Через несколько минут она увидела, как его блюдце движется к бетонному зданию, освещенное лучами восходящего солнца.
Часть вторая. Вер Дорко
1
Затранскрибированный материал прошел сортирующий экран. У панели компьютера уже лежали четыре страницы определений, явившихся результатом ее размышлений над грамматикой. Прикусив нижнюю губу, она пробежала глазами таблицу частоты дифтонгов. К стене она прикрепила три листа, озаглавив их:
В последнем листке заключалась проблема, которую необходимо было решить. Вопросы формулировались на основе данных двух первых листков.
— Капитан?
Она повернулась на пузырьковом кресле. Из входного люка выглядывала голова.
— Да?
— Что вы хотите на обед? — маленький кок был семнадцатилетним юношей. Из копны волос на его голове торчали два косметохирургических рога. Кончиком хвоста он почесывал одно ухо.
Ридра пожала плечами.
— Ничего особенного. То же, что и взвод.
— Эти парни съедят жидкие органические отбросы, если я дам им их. Что вы скажете о запеченном фазане или о яичнице с дичью.
— У вас настроение кормить птицей?
— Ну… — он отпустил створку двери и теперь висел на карнизе, раскачиваясь вперед и назад. — Мне хочется приготовить что-нибудь из птицы.
— Если никто не возражает, давайте птицу, печеные яйца и бифштекс с помидорами.
— Сейчас будет готово!
— А на десерт — торт с клубникой.
Дьявол щелкнул пальцами и исчез.
Ридра засмеялась и повернулась к компьютеру.
Она изучала третий пример того, что могло бы быть синкопой, когда ее кресло внезапно откинулось назад. Записи взлетели к потолку. Она тоже взлетела бы, если бы не успела ухватиться за край стола. Плечи ее чуть не вывихнуло.
Каюта успокоилась. Ридра повернулась и увидела дьявола, разбившего колено о прозрачную стену.
Толчок.
Она откинулась на сморщенную спинку пузырчатого кресла. В интеркоме появилось лицо помощника.
— Капитан!
— Какого дьявола! — крикнула она.
Замигала лампа-сигнал перегрузки двигателей. Что-то вновь тряхнуло корабль.
— Каково положение?
Тяжелое, окруженное бородой лицо помощника, было напряжено.
— Воздух в порядке. Двигатели — в них какие-то затруднения.
— Если эти проклятые молокососы… — она щелкнула пальцами.
Флон, начальник секции двигателей сказал:
— Боже, капитан, что-то подхватило нас.
— Что именно?
— Не знаю. Двигатели А и В в порядке. Но двигатель С трясется как в лихорадке. Где мы сейчас?
— На первом часу полета между Землей и Луной. Мы даже не приблизились к Звездному центру-О. Навигаторы?
Еще один щелчок. Появилось темное лицо Молли.
— Где мы? — спросила Ридра.
Первый навигатор быстро подсчитала вероятную орбиту и указала ее двумя вероятностными
