Ланс даже несколько растерялся от такого признания.
— Извини, Эд, но, похоже, ты меня используешь самым бесцеремонным образом.
— Верно, — согласился брат. — Мы все используем друг друга, но сказал бы ты эти слова кому-нибудь другому?
Лансу было очень неприятно признаваться себе в том, что брат совершенно прав. Эдвин насмешливо смотрел на него, словно читая его мысли. Потом легонько ткнул Ланса кулаком в грудь.
— Ладно, ладно, успокойся. Поступай, как считаешь нужным, но знай, что всегда можешь рассчитывать на старшего брата.
— Я могу все это передать Винсенту?
Эдвин не обиделся, только помотал головой и коротко хохотнул. Они вышли в жилую часть Дворца.
— Можешь. И заодно передай, чтоб был осторожней.
Ланс встревожился.
— В чем дело?
— Ни в чем. Просто с сегодняшнего дня лучше не давать повода для подозрений. Старик неплохо придумал — натравить Семью на кого-то одного. Вот увидишь, потом окажется, что мы ошиблись и все начнется то второму кругу. И так далее.
— А-а, — только и протянул Ланс.
Он и сам так думал.
Принц медленно отпил из бокала.
— Ну, и как тебе все происходящее?
Сейчас, пожалуй, впервые за прошедшие после похорон Лоуна две недели он чувствовал себя в безопасности.
— Все происходящее? — по своему обыкновению переспросил Винсент. — Что именно, происходящее? Будет лучше, если каждый расскажет все, что происходило с ним за это время. От этого и будем отталкиваться.
— Согласен, я и начну.
Ланс подробно описал свои похождения.
— Ты явно не скучал, — заметил старший брат. — Я не могу похвастаться подобным проворством.
— И все же.
Ланс взял в руки кувшин и осторожно разлил часть содержимого по бокалам.
— Изволь. Прежде всего, я знал о том, что ты наведался в лавку Латиниуса. Тебе удалось осмотреть труп?
— Труп? — удивился Ланс. — Я думал, он сгорел. Там осталось, на что смотреть?
— Осталось. Я послал своего человека, и он исследовал останки.
— Проклятье! — выругался Ланс. — Я думал, что он сгорел полностью.
— Что значит «полностью»? — пожал плечами брат. — Старику здорово досталось, но кое-какие мелочи наводили на размышления. Тебе ведь известно, что Латиниуса пытали, и значит, на теле должны были остаться характерные следы. Мой человек имел особые инструкции на этот счет. Кое-что он даже зарисовал, и вполне определенно можно сказать, что гость, посетивший Латиниуса, знал толк в подобных шалостях.
— Дело нехитрое, — ухмыльнулся Ланс.
— Как сказать, разумеется, не сложно проделать ряд общеизвестных приемов. Но тебе не пришло бы в голову, скажем, воздействовать на болевые точки или инициировать определенные зоны коры головного мозга. Я уже не говорю о прочей экзотике. И под конец едва ли не выпотрошить жертву, при этом, не давая ей умереть.
— О, Боги! — воскликнул Ланс, но тут же успокоился:
— Ты как-то связываешь это с визитом нашего гостя с Востока, так некстати зарубленного бравым бароном?
— Я могу связать это с чем угодно, — надменно бросил Винсент.
— Пожалуй. Ты говорил с приставом Тууром?
— Какой смысл? Он ни за что не скажет нам всего, а возможности надавить на него у меня нет.
— При желании можно надавить на кого угодно.
— Честно говоря, не хотелось бы связываться с герцогом.
— Вот как? Ну, тогда я завтра сам поговорю с генералом… Между прочим, не все относятся с таким пиететом к дядюшке.
Винсент улыбнулся и старательно наполнил успевшие опустеть бокалы.
— Да бог с ним, с дядюшкой, лучше скажи, о чем ты в день похорон шептался с Эдом. Можно было умилиться, глядя на вас.
— Эдвин считает герцога источником всех наших бед — интриганом и детоубийцей.
— И как он обосновывает данную точку зрения?
— Элементарно, — Ланс зевнул и потянулся. — Старик жаждет власти. В ход идут яд, травля, наемники, стрелы и еще много чего.
— Что ж, у него есть основания так думать, — признал Винсент. — Только непонятно, зачем дядя так подставляется.
Ланс кивнул.
— Я и сам много думал об этом, а потом плюнул. Вероятно, он знает, что делает.
— Можешь не сомневаться. Вот только его настойчивость в любой момент может спровоцировать кое- кого из наших. А старику много и не надо.
— С другой стороны, — продолжил Ланс, — он легко мог это просчитать, и как раз полагается на кажущуюся шаткость своего положения.
— Так мы можем продолжать до бесконечности. Все это напоминает мне одну из этих старых детских заморочек.
— А потому-то, — подхватил Ланс, — все и решили не трогать старика и, прикрывшись им, тихонько пакостить друг другу.
— Тебе что-то известно? — поинтересовался Винсент, уставив на брата проницательный, хотя и несколько мутноватый взгляд.
— Да нет, просто маловероятно, что все эти покушения устроил кто-то в одиночку.
— Согласен. И потом, у нас есть… восточный след. Пока очень слабый, но со временем, думаю, он проступит явственней. Есть еще какие-нибудь зацепки?
— Да, меня беспокоит оборотень, напавший на нас с Эдвином.
Ланс замолчал, крутя в руке бокал. Винсент терпеливо ждал.
— Признаться, этот парень изрядно меня напугал. Думаю, он будет классом повыше нас… то есть повыше меня, — поспешно поправился Ланс.
— На следующий день после стычки я прошел по тем местам и не обнаружил никаких следов колдовства, а ведь это практически невозможно. Не берусь ничего утверждать, но у меня предчувствие, что в лавке Латиниуса побывал именно он.
— Что ж, еще одна зарубка.
— И вообще, не пора ли нам отсюда сматываться?
— Пора, но еще несколько дней подождем. Я вызвал своих людей. И Яго.
— Ого! — воскликнул Ланс. — Это серьезно!
— Жизнь — это всегда серьезно, — буркнул брат и потянулся за новой бутылкой.
…Выбрались из дому они уже глубокой ночью. Допив на крыльце прямо из горлышка бутылку вина, Винсент со смехом расколотил ее о стену дома.
— Куда пойдем?
Его голос прозвучал неестественно громко, и следом, отраженное сонными фасадами домов, прокатилось короткое эхо.
— В центр, — невольно понижая голос, ответил младший брат.
И сонные улицы огласились громким хохотом загулявших принцев. Несколько раз они натыкались на привлеченных шумом ночных патрулей и каждая такая встреча заканчивалась распитием очередной
